— Пак Чимин. — Чонгук одними губами — безмолвно — проговаривает имя прокурора, и Тэхён облегченно выдыхает. — Я заключил с Хосоком, проще говоря, соглашение. Он подчищает всю историю Джихуна и меняет его биографию. А чем всё закончится — увидишь на суде. Меня там не будет — у меня встреча с одним человеком. Также во время побега Пака, в это время будет назначена встреча с Ютой, поэтому он не будет знать о происходящем. Узнает только из новостей или от своих подпевал. Тебе осталось поговорить с Чимином и устроить переговоры этого прокурора с Хосоком. Я не сомневаюсь в тебе, Тэхён. Давай поможем друг другу, хорошо?
— Хорошо. Сегодня я встречусь с ним и дам новый номер Хосока. Дальше, думаю, они сами поймут, что и как.
Чонгук кивает, а Тэхён, поблагодарив за завтрак, удаляется их кухни. Мотаться из Сеула в Пусан иногда нет сил, но слова Намджуна были как звонкая пощёчина. Да, нужно прийти в себя. Никто не сделает это за Тэхёна. Никто не будет помнить Джинёна так, как это будет делать Ким.
И он больше не позволит себе слабину. Не сейчас.
***
— Эй, Джихун! Ты совсем спятил?
Гуаньлинь хватает старшего за запястье и тянет на себя, но Пак отдёргивает руку и резко поворачивается к младшему лицом. Лай знает, что нужно просто оттянуть время, пока не придут Дэхви с Юнги. Они всё уладят — младшему нельзя принимать опрометчивые решения и вообще выходить из дома.
— Я же сказал тебе уже всё, что хотел! Чего ты привязался? — Паку страшно.
Он судорожно смотрит на настенные часы и считает секунды про себя. Ещё немного, и он может не успеть убежать. Ещё пара минут, и Джихун может вновь увидеть разгневанного Юнги и его приспешника Ли. Если Пак не успеет сбежать из этого места, то вряд ли вообще когда-нибудь сможет. Главное — вовремя удрать ноги, а всё остальное потом.
— Ты не сможешь так легко отделаться от Накамото. Забыл? Если уж и вступил к нам, то выйдешь только мёртвым. Как Сонун.
Гуаньлинь снова берёт старшего за руку и заглядывает ему в глаза. У самого во взгляде надежда, что Пак одумается и попросит прощения, ведь только так он сможет остаться в живых или не пойманным полицией. Лай замечает у Джихуна в кармане рукоятку ножа. Он резко отпрыгивает от Пака и опирается о бильярдный стол, с ужасом в глазах наблюдая за старшим.
— Что ты задумал? — младший не двигается, стараясь подобрать правильные слова.
Он не хочет терять своего друга, поэтому тянет Пака к себе и крепко обнимает. Не верится, что Джихун решил их бросить. И вот причин он не знает — что сподвигло старшего на такую смелость? Что заставило его предать их всех?
Джихун с силой отталкивает его от себя и подбирает с пола необходимые бумаги с разоблачением большинства договоров Накамото, которые он украл из кабинета Мина. Гуаньлинь не может ничего поделать, потому что Пак сильнее его — он определённо проиграет, если между ними завяжется драка. Единственное, что он может — это тянуть время до прихода Юнги. Младший уверен, что он уже мчится сюда, чтобы как можно быстрее добраться до ещё одного предателя.
Сонун тогда не успел. Мало того, что он задолжал компании отца Юты приличную сумму денег, так ещё и откопал коррупционные сделки, только благодаря которым их семью уже могли депортировать из страны или заточить в корейской тюрьме на долгий срок. Ха думал, что сможет справиться со всем один.
Но Юта смог добраться до него, и сейчас его тело гниёт где-то под землёй.
Джихун всё ещё не может принять того, что случилось с Бэ. Даже его влиятельный отец не смог добиться смягчения приговора. Пак думал, что никто не сможет справиться с этой японской семьёй, но верить Чонгуку казалось самым правильным решением. Поэтому парень, взглянув на Гуаньлиня, шепчет простое:
— Мне нужно идти, — и отворачивается от младшего.
Гуаньлинь отпускает Пака и недовольно складывает руки на груди. Джихун скрывается за дверью, и, немного погодя, Лай достаёт телефон из кармана, набирая знакомый номер Ли.
— Да, он только что вышел, Дэхви. У него в правом кармане нож, так то предупреди парней. Его нельзя упускать — у него важные бумаги. Я задержал его на несколько минут, это же помогло? — Дэхви отвечает, что Лай замечательно справился.
Сбросив звонок, Лай подходит к окну и глубоко вздыхает. Как самый младший в группе, у него нет разрешения пользоваться оружием.
Он уже успел хорошо привязаться ко всем. Ему было горько только от одной мысли, что он больше не увидит Пака никогда. Он открывает окно нараспашку и набирает полные лёгкие свежим вечерним воздухом. Его с головой накрывает отчаяние и тревога, потому что он боится за своего друга, но для таких случаев созданы правила.
От тех, кто их нарушает, они должны избавляться. Как и случилось с Ха Сонуном, которого убили, с Ли Джено, которого подставили, с Ренчжуном, хотя Гуаньлиню не удалось застать китайца лично.
В комнату заходят парни, и Лай приветствует их. Юнги уходит в угол комнаты, разговаривая с кем-то по телефону и совершенно не волнуясь о Паке (уверен, что его парни справятся с ним), а Дэхви подходит к Гуаньлиню и становится рядом — их плечи касаются друг друга.
Лай видит обеспокоенное выражение лица Ли в отражении в окне, но молчит. Он знает, что случилось с ним, но всё равно хочется спросить и узнать, от чего же хён так расстроен. Тайванец прекрасно знает, что Дэхви тяжело полностью принять смерть Джинёна. Иногда ему кажется, что это невозможно для Ли, потому что Бэ был его единственным настоящим другом. Точнее, таковым он считал Джинёна, а второй воспринимал его только как подчинённого.
Ли знал, что, если Бэ поймают после убийства Кима, то всё обернётся для него самым худшим образом. Но и подумать не мог, что его убьют.
— Кажется, — Дэхви подал голос спустя пять минут молчания, — это конец.
Он говорит еле слышно, чтобы слова мог разобрать только стоящий рядом Гуаньлинь. Лай неосознанно кивает и устремляет свой взгляд в окно, как и Ли. Они оба смотрят вперёд себя, наблюдая за тем, как луна начинает становиться ярче, звёзды словно блёстки рассыпаются на тёмном полотне — в Сеуле начинается ночная жизнь.
И кореец, и тайванец яро чувствуют схожее ощущение в душе. Им нужно уходить, пока не стало совсем поздно.
— Чёрт! — Юнги яростно отбрасывает телефон в сторону и смотрит на парней. — Что за ублюдок помог Джихуну?!
***
— Даниэль! — истошно кричит Джихун и бежит, что есть силы, к нему. — Даниэль, помоги!
Он встаёт с мотоцикла и быстро снимает шлем, отбрасывая его в сторону. Кан успевает вовремя подбежать к другу, чтобы помочь встать с земли, но неожиданно для него к ним уже бегут двое парней.
— Даниэль, пожалуйста… Помоги.
Джихун почти не в состоянии самостоятельно убежать, поэтому Даниэль заглушает своё внутреннее беспокойство, посылает к чёрту это чувство самосохранения и становится перед Джихуном, заслоняя его тело собой. Кан не трус, но и не какой-нибудь задира, который постоянно ищет проблем или который хочет подраться просто так.
Даниэль всегда придерживался того, что разговор может решить куда больше проблем, чем пустое махание кулаками. Но и стоит отметить, что с подобными парнями он старался не связываться, а в такие ситуации Кан никогда не попадал за все свои уже тридцать лет жизни. Были мальчишеские детские потасовки, но это вообще не стоит в сравнении с тем, что происходит на данный момент.
Сейчас Кан всем телом ощущает, как его трясёт, потому что впереди него неизвестность и темень, а позади скулит от боли побитый и еле живой Пак. Жизнь словно издевается над парнем, ставя его перед таким выбором, что невозможно не выйти сухим из воды. У парня не было времени на раздумья и принятия более правильного решения для его личной безопасности, потому что помочь другу всегда было важнее. Поэтому Даниэль смиренно принимает этот удар судьбы.
Его костяшки сбиты, смазанные его и чужой кровью, на правой щеке появляется синяк, волосы лезут в глаза, его левое запястье противно ноет от боли, но он сжимает челюсть и быстро подбегает к Паку; подхватывает его за руку, помогая идти к мотоциклу. Джихун мямлит себе под нос и цепляется пальцами за футболку Кана.