Ханыль улыбнулась и достала из печи свежеиспеченные кексы, остудив их и поставив перед Джинхо на стол.
— Иногда для полного счастья многого и не нужно.
Им тоскливо улыбается и, пока Джинхо увлеченно разглядывала кексы, украдкой взглянула на фотографии, расставленные у окна.
Даниэль любил сидеть вместе со своей уже женой на кухне, обсуждать разные вещи: проще говоря, обо всём и ни о чём; ему нравилась та романтическая атмосфера, которая наступала между ними, когда свет на кухне слегка приглушён, у них в бокалах дорогое красное полусладкое — но пьянит их вовсе не алкоголь, а даже больше те кроткие и нежные поцелуи в губы, когда Кан обнимает девушку за талию и, ощутив сладкий привкус на губах, касается ими её щеки.
Было тяжело, когда Даниэль стал пропадать на работе в новом открытом баре, а Ханыль не имела возможности выйти вновь на работу, так как Ёнхо любезно пригласил её обратно к ним в контору, где ей всегда будут все рады. Ребёнок Им её не обременял, но она стала больше переживать о том, что они оба уделяют ему слишком мало внимания.
Даниэль успокаивал Ханыль и невзначай говорил, что это скорее всего её детская травма от отсутствия любви, в которой она так тогда нуждалась.
Им смотрит на сына и хочет уберечь от всего: от боли, от страданий, от слёз. Чтобы её судьба, в которой она так долго была несчастна, прервалась на ней. И их общий с Даниэлем ребёнок был самым счастливым. Ханыль сделает для этого всё, что будет в её силах.
Убережёт. Будет любить безмерно и бесконечно. Всегда.
***
Тэхён заходит в кабинет Намджуна и улыбается, когда видит там и смеющегося над чем-то Чонгуком. Они виделись в последний раз четыре месяца назад, когда глава приглашал близких знакомых на празднование дня рождения своего младшего брата.
Только общаясь с Чонгуком и своим начальником ближе, Ким смог в полной мере понять, кто же на самом деле держал весь Сеул (если не всю Корею) в своих руках. И это был уж точно не сгинувший Накамото Акира, чья компания полностью исчезла с земли Кореи два года назад.
— Джинён был, так скажем, мирным соглашением между нами и семьёй Накамото. Пока там был он — мы никого не трогали. А когда Бэ сам решил их уничтожить, то выбрал для этого просто идеальный вариант. Джинён всё ещё наш друг, — Чонгук усмехнулся и закинул ногу на ногу, положив руку на спинку дивана.
Намджун согласно кивнул на его слова и повернулся к слабо улыбающемуся Тэхёну.
— И давно ты перекрасился?
Ким тихо посмеялся и растрепал свои волосы ладонью, окрашенные в ядовито-красный. Киллер сделал такое смелое решение два месяца назад, когда жара, наконец, спала, сменяясь холодным октябрём. Тэхён умолчал об истинной причине такой спонтанной выходки — Джинён любил красные розы, а годовщина его смерти вновь неумолимо приближалась.
Ким не отрицает того, что грусть посещает его на целую неделю, за которую он успевает посетить и то море, о котором любил говорить Бэ, и на запылившуюся ячейку Минхёна взглянуть, и убитого Тэёна вспомнить.
И понаблюдать со стороны за Ханыль, которая сразу после работы прощается с Ёнхо и торопится домой к своей семье. Удивительно то, как меняются люди за какие-то три года.
Жизнь течёт своим чередом, все движутся вперёд, и Тэхён устаёт стоять на месте. Всё вокруг него меняется, а он продолжает упрямо отказываться от подарков судьбы, которая так щедра к нему после того, как отобрала у него лучшего друга. Когда они втроём прощаются друг с другом, то Ким провожает Чонгука до аэропорта, чтобы тот вновь вернулся в Пусан, а сам не спешит уходить.
Что-то его держит.
Глядя на расписание самолётов, ему становилось непонятно тоскливо. Будто он стоит здесь и ждёт кого-то, как все остальные. Словно сейчас оттуда из-за дверей выйдет восемнадцатилетний Джинён и помашет ему рукой, подойдёт и крепко обнимет. Но он стоит не там, где людей встречают. Их провожают, и Тэхён думает, что он сошёл с ума.
Среди множества растормошенных людей, слезливо прощающихся пар, шума ярких чемоданов — посреди этого всеобщего хаоса Тэхён замечает никуда не торопящиеся знакомые фигуры вдалеке, за паспортным контролем.
Сестра улыбается Киму и тихонько машет рукой, другой держа под локоть Джинёна. Ким замирает на мгновенье и оглядывается вокруг. Никто их не замечает. И уж тем более никто из снующих мимо него не обращает на Тэхёна никакого внимания. Ким словно становится на некоторое время собственной тенью, отделившейся от тела.
У них нет с собой чемоданов. Джинён выглядит, словно подросток, с доброй улыбкой и в той старой школьной форме из Америки; а сестра в любимом красном платье, в котором Тэхён и хоронил её. Прошло столько лет, а рана от её смерти даже не думает заживать.
Парню перехватывает дыхание, когда они слегка кланяются ему и, разворачиваясь, уходят, исчезая из его вида. Тэхён незаметно для себя — на чистом подсознательном желании — тянет руку вперёд, желая ухватиться за эти образы и уйти, возможно, вместе с ними туда, где их сердца сольются в единую мелодию и разрежут гробовую тишину в их душах.
Ему хочется быть рядом с ними до сих пор, несмотря на то, что он сам себе внушил. Тэхён живёт мыслями о том, что давно отпустил их. Что ему больше ни капельки не больно, но его ложь с каждой такой только увеличивается в геометрической прогрессии, копя в себе всю фальшь.
Ким шумно выдыхает и продолжает смотреть — они исчезли также быстро и неожиданно, как появились перед его глазами. Тэхён и не замечает, как на его глаза наворачиваются слёзы, а сам он с раскрытыми губами и глазами полными надежды смотрит на улетающие самолёты.
— Моя мама улетела в кругосветное путешествие. А кого провожали Вы?
Тэхён смотрит в сторону и видит протянутую салфетку. Он был кристально белым, и только в углу значились инициалы человека, вышитые красными нитями.
Девушка с такими же покрашенными красными волосами вытирает слёзы и переводит взгляд от самолётов, поднимающихся в небеса и разрезая крыльями облака, на замершего в изумлении Тэхёна.
— Сестру. И лучшего друга, — девушка кивает и поджимает губы, шумно вздыхая.
— Надолго они улетают? Вы выглядите ужасно подавленным.
Тэхён отводит взгляд и берёт салфетку из рук незнакомки, аккуратно смахивая не успевшие скатиться по щекам слёзы.
— Думаю, навсегда.
***
— Сону, у меня завтра выходной! Не забывай об этом, пожалуйста. Для всех остальных у меня командировка в Улсане, всё!
Чимин раздражённо бросает трубку и убирает телефон в карман пиджака. Его руки трогает мелкая дрожь, когда он задевает пальцами велюровую коробочку с обручальным кольцом внутри.
Соён приходит раньше запланированного времени, чему Пак совершенно не удивляется. Парень думает, что обрёл весь мир, когда встретил девушку. И он ничуть не стеснялся своих к ней чувств. Хотелось подарить ей весь мир, но в его руках уже была она — его настоящая жизнь, которую он ценит больше себя.
Чимин ставит на стол коробочку и открывает её, наблюдая за тем, как на лице Хан расцветает улыбка.
Пак ушёл из генеральной прокураторы до того, как Сокджина нашли убитым в его собственной спальне. С окончанием того громкого дела ему всё казалось излишне скучным и надоедливым, а излишняя проверка вокруг всех прокуроров просто-напросто начала раздражать. Поэтому Чимин не стал медлить — написал увольнительное заявление и ушёл. И его с радостью принял Намджун уже полностью в свою группировку.
Соён не была против, потому что заранее знала — так ему безопаснее, а его упрямство только завершит их даже не начавшийся спор.
Наверное, вот для этого и стоит жить. Терпеть все невзгоды и потери. Переживать боль и разочарование в других. Просто чтобы однажды найти человека нужного и своего, который будет знать тебя лучше, чем ты сам. Который обнимет и успокоит. Скажет, что любит — и это будет искренне, от всего сердца.