В нашем домике мы устраиваемся вчетвером: начальник отряда, он же наш бригадир на разгрузке, Ганс, Эдвард и я. Словом, интернациональный домик. Бригадир еще не отошел после схватки с начальником базы и компенсирует сейчас свое поражение тем, что безоговорочно занимает своими вещами все ящики единственного письменного стола. Я пытаюсь отвоевать один из них, но терплю поражение. Начальник держит круговую оборону. Недаром знающие его геологи говорят: "Его ничем не возьмешь, он как в кольчуге, бронированный".
Затаскиваем в помещение все, что боится мороза. Остальное снаряжение складываем вблизи дома на фанеру и закрываем брезентом. Потом приколачиваем гвозди для вешалок, сооружаем полочки. Работы не так уж много: дом обжит прошлой экспедицией.
В этом доме мы жили. Справа Ганс Пейх (фото автора)
На противоположной от двери стороне - нары. Как в железнодорожном купе - два верхних места, два нижних. Наш начальник, заняв нижнее место с правой стороны, предлагает устраиваться нам. Мы с Гансом размещаемся наверху: я - над начальником, Ганс - над американцем.
Пришло время идти на обед. На улице пуржит, но холода мы не ощущаем. В столовой влажно, как в бане. Снег на крыше тает, струйки воды просачиваются внутрь, заливают пол, капают на столы и лавки. Кают-компания составлена из нескольких домиков ПДКО, но места все равно не так уж много, а в часы пик не протолкнуться.
Поварам на кухне работать и вовсе нелегко: помещение тесное, не развернешься. К тому же электрические приборы пока бездействуют из-за нехватки электроэнергии. Все готовится на газе, а конфорок не хватает. Повар - молодой парень, почти упирающийся головой в потолок, суетится, то и дело высовывается с камбуза, уговаривает обедающих: "Ничего, мальчишки, скоро запустят новый дизель: кровь из носа - наладим электропечь, задержки не будет! Угощайтесь пока холодной закуской. Колбаса, консервы, хлеб, масло - все на столах. Щи сейчас поспеют".
Обросшие "мальчишки" хмуро жуют, на монолог повара никак не реагируют.
- Давайте, мальчишки, разливайте первое,- снова появляется повар, внося с помощником бачок с дымящимися щами. Чувствуется, он волнуется, переживает. Первые шаги самые трудные.
А на улице пуржит пуще прежнего. За обжитым нами оазисом из желтых Домиков все погружено в молочную пелену. Ни моря, ни мачт кораблей не видно. Если сейчас расколется ледник и мы окажемся на айсберге, то и не заметим. Наша база как одинокий мир, затерявшийся в снежной пустыне.
Ганс, Эдвард и я отправляемся на послеобеденную прогулку. Подходим к цепи бочек, которыми оконтурены границы станции. За бочки ходить строго- настрого заказано: под снегом могут быть трещины. Шельфовые ледники, на первый взгляд ровные и безопасные, полны коварных ловушек, укрытых с поверхности снежными мостами. Их ровная поверхность только усыпляет бдительность. К тому же при плохой видимости, потеряв ориентировку, можно оказаться на барьере и свалиться в море. Не так далеко от нас, на побережье Земли Королевы Мод, однажды разыгралась такая трагедия. Трое участников международной Норвежско-Британско-Шведской экспедиции упали в ледяную воду. Ценой неимоверных усилий спасти удалось лишь одного.
Все это я рассказываю в основном Гансу с назидательной целью. Он новичок, чрезвычайно любознателен. Обожает дальние прогулки, особенно на берег океана.
- Какова толщина нашего ледника? - обращается Эдвард ко мне.
- Геофизики говорили, в районе базы около 400 метров, к берегу - меньше.
- А подо льдом океан?
- Да, еще около 300 метров до дна.
- А известно, с какой скоростью движется ледник?
- Геодезисты уже сделали прикидку. За год Дружная сместилась почти на два километра к северу.
Эдвард задумывается.
- Шесть метров в сутки делаем по направлению к дому, - подводит итог нашему разговору быстрый Ганс.
Надышавшись свежим воздухом, возвращаемся на базу.
Первый блин комом
Наконец погода, как выразился Эдвард, "разгуливается". Оба наших иностранных коллеги щеголяют русскими выражениями и пословицами. Эд без улыбки, серьезно. Ганс весело, непринужденно, с какой-то, можно сказать, французской легкостью. Излюбленное его выражение на данный момент - "вкривь и вкось". Увы, часто оно весьма метко бьет в цель.