За стойкой сутуло сидел Уоррен Экард и глядел вверх на экран. Опершись локтями на стойку, он рассеянно покачивал недопитой бутылкой «Бада» и отбивал ногой ритм «Folsom Prison Blues» Кэша. Надпись на его футболке гласила: «Я люблю свою страну. Но ненавижу государство». Даже размер XXL был ему маловат, и футболка не могла спрятать бледную складку жира над джинсами. Мысленно Эллис поблагодарил его за то, что пояс не съехал ещё ниже.
— Привет, Уоррен, — хлопнул он друга по спине и сел на соседний табурет.
— Ну-ну, полегче! — повернулся тот с ухмылкой и наигранно поднял брови. — Ну я не я, если это не мистер Роджерс. Рад тебя видеть, старина. Как делишки?
Уоррен протянул ему руку, и ладонь Эллиса утонула в его широкой пятерне. Точнее… После несчастного случая прошёл уже не один десяток лет, но взгляд Эллиса всё равно метнулся к обрубкам мизинца и безымянного пальца.
— Кто наш юный друг за стойкой? — спросил он, пытаясь привлечь внимание бармена — парня в чёрной футболке, с зубочисткой в зубах.
— Фредди, — ответил Уоррен. — Он итальянец. Так что, смотри, без шуток про макаронников, а то пойдём на корм «рибам».
— А Марти где?
Уоррен пожал плечами.
— Наверное, выходной взял. Или уволился. Пёс его знает.
— Фредди? — позвал Эллис юношу. Тот ковырялся во рту зубочисткой, привалившись к стойке спиной и выставив локти. — Не дашь мне бутылочку «Бада»?
Фредди кивнул и откупорил высокую коричневую бутылку. Шлёпнул на стойку перед Эллисом квадратную салфетку, поставил на неё покрытую испариной бутылку и вернулся к прежнему занятию.
— Что, «Львы» сегодня играют? — спросил Эллис, кивнув в сторону телевизора, и снял пальто.
— Ага, против «Краснокожих», — ответил Уоррен. — Вот увидишь, вчистую продуют.
— Совсем ты наших ребят не жалуешь.
— А за что? Будь у них хоть один нормальный игрок… — Уоррен допил пиво и громко стукнул бутылкой о стойку, так что Фредди очнулся и поставил ему другую.
— Так, может, ты к ним пойдёшь? После родов, конечно. На каком ты месяце, восьмом, девятом?
— Смешно. Сам придумал? Ты же отлично знаешь… — Он попытался изобразить Марлона Брандо, но загудел, как гнусавый Вито Корлеоне: — Я мог иметь занятие. Я мог быть кем угодно.
— Ну да, если бы да кабы. Кстати говоря… — Эллис достал из внутреннего кармана пальто скреплённую кипу измятых листов. Они пестрели пятнами кофе и заметками на полях, а по центру в две колонки мелким шрифтом тянулся текст вперемешку с уравнениями.
— Это что? — спросил Уоррен. — Всё ломаешь зубы о гранит науки? Теперь и в бар свою работу носишь?
— Нет, это мой личный труд. Уже не первый год им занимаюсь, ну знаешь, как хобби. Слышал про теорию относительности? Чёрные дыры?
— Я что, на Стивена Хокинга похож?
Эллис ухмыльнулся.
— Немного. Особенно, если сядешь ровно и будешь внятно говорить.
Уоррен притворно захохотал.
— Ну ты сегодня в ударе. — Он поймал взгляд Фредди. — Слыхал этого парня? Настоящий Мо Ховард.
Фредди в это время доставал три бутылки светлого пива для женщин, севших в дальнем конце бара. Он повернулся и недоумённо нахмурился.
— Кто?
— Как это кто? Один из «Трёх балбесов».
Фредди покачал головой.
— Господи, ты серьёзно? Мо, Ларри и Кёрли. Лучшие комики нашего времени.
— «Нашего» — это какого? — с издёвкой уточнил Фредди, очаровательно улыбнувшись.
— Понятно. — Уоррен привычно скривил рот, как бы говоря: «Ох уж эта молодёжь…» — чему Эллис всегда удивлялся, ведь он знал Уоррена Экарда ещё с той поры, когда они сами были так же молоды и несносны.
Его друг пролистал исписанные страницы и покачал головой, словно детектив на месте зверского преступления.
— Нашёл же ты себе развлечение. Таким геморроем по доброй воле страдаешь.
— Ты смотришь футбол, — возразил Эллис. — Я играю с квантовой…
— Футбол — это интересно.
— Физика тоже.
Уоррен ткнул пальцем в сторону телевизора: камера дирижабля показывала с неба огромный стадион «Федэкс-филд» в штате Мэриленд.
— Там на трибунах восемьдесят пять тысяч человек, а «Супер Боул» [3] каждый год смотрит сто миллионов. Вот что называется «интересно».
— Высадку Нила Армстронга на Луну смотрели пятьсот миллионов. Это как называется?
Уоррен холодно на него покосился и отхлебнул пива.
— Так на кой чёрт ты приволок эти бумажки? Рассказать что хотел или так, покрасоваться?
— Покрасоваться?
— Ну да, ты же у нас мистер-магистр. Я со своим неполным средним вам не ровня?
Эллис нахмурился.
— Ну чего ты ворчишь?
— Пятьдесят восемь лет стажа, дружище. Само собой выходит.
Он сделал ещё глоток. Эллис ждал. Наконец, Уоррен посмотрел на него и закатил глаза.
— Ладно-ладно… проехали. Так что тут у тебя?
Эллис разложил бумаги на стойке.
— В общем, смотри, жил в тридцатых годах в Германии один учёный, Густав Хоффман. Он опубликовал теорию в журнале «Annalen der Physik». Это один из старейших научных журналов: в нём сам Эйнштейн печатался. Так что я о серьёзной науке говорю.
Лицо Уоррена излучало снисходительное терпение.
— Так вот, на его теорию никто особого внимания не обратил. В первую очередь, потому, что у него не сходились расчёты. Хоффман хотел доказать, что путешествия во времени возможны на практике. Я писал диссертацию о том, как можно применить к его идеям современную квантовую теорию. Диссертацию я уже давно защитил, но всё равно игрался порой с этой идеей, проходился по расчётам… И два года назад я понял, где ошибся Хоффман!
— Ну… здорово, Эллис. — Уоррен машинально кивал в такт его словам. — Жаль, что ты в таких извращениях погряз, но если тебе нравится, я за тебя рад.
— Ты не понимаешь. Теория элементарная. Конечно, в расчётах сам чёрт ногу сломит, но итоговое уравнение — мечта любого физика. Элегантное и простое. А самое главное, его можно применить в жизни. То есть мы говорим не о голых теориях и догадках, а о прикладной науке. Вот как Эйнштейн написал свою формулу, а по ней в Лос-Аламосе атомную бомбу собрали. Но на это ушли годы исследований, много денег, людей и техники. А это, — Эллис постучал пальцем по стопке бумаг, — намного, намного проще.
— Ага. И… что? — Уоррен быстро терял интерес, которого и раньше было мало.
— Как что? Прямо перед тобой чертежи машины времени. Ты не хочешь увидеть будущее?
— Да на кой чёрт? Вокруг посмотри: и так ясно, что дальше будет. Люди за полвека только одно доброе дело сделали — Гитлера убили. — Уоррен снова приложился к бутылке и вытер рот.
— Ну брось. Ты не хочешь увидеть, что нас ждёт впереди?
— А ты хочешь увидеть, что ждёт после прыжка с моста? — Уоррен с ухмылкой покачал головой. — Мир катится к чёрту. Америка — что мой «Бьюик», насквозь проржавела. Только подожди, Китай нам покажет, где раки зимуют. Все будут жрать рис и носить с собой «Красные книжечки» [4].
На этот раз усмехнулся Эллис.
— А! Ты, значит, не согласен? — спросил Уоррен. — Пойми, в чём беда — мы совсем расслабились. Все, кто после войны родился, живут припеваючи и в ус не дуют. Ленивые баловни, честное слово. И следующее поколение дурному учат. Теперь каждому подавай особняк и кабриолет в придачу — а работать они не хотят! Чёрт-те что. Нынче только эти поганые мексикашки и готовы спины гнуть.
Эллис поморщился при его словах и бросил взгляд на столик у входа, за которым сидело несколько мексиканцев. Они, похоже, ничего не слышали. Либо пропустили ворчание Уоррена мимо ушей.
— Уоррен, можешь на полтона тише? И кстати, мы в двадцать первом веке живём, сейчас в ходу революционные термины: «иммигранты» и «латиноамериканцы».
— Чего? — Он глянул на столик у входа и ещё громче добавил: — Это ж комплимент! Они хорошие работники. Я так и сказал.
— Будь по-твоему. — Эллис потёр лицо руками. — Мы о будущем говорили, помнишь?
— Да к дьяволу твоё будущее! Либо апокалипсис грянет, либо, того хуже, какой-нибудь Большой Брат превратит весь мир в тюрьму, как в этой книжке у Орсона Уэллса.
— «1984» — книга Джорджа Оруэлла. Герберт Уэллс написал «Машину времени». А Орсон был режиссёром и актёром.