– Господин Руэрхис еще вчера больным сказался... Так что не стучи, выздоровеет – все вернет.
– А если нет? – спросила я, борясь с новым приступом страха.
– Если нет – обратишься в суд, и делов-то... Ступай отсюда.
Я улыбнулась натянуто и спрыгнула с крыльца.
Вернулась ночью – ничего не смогла с собой поделать! Ровно тянуло что-то, а себе я все ж привыкла верить. Понимала, что не заметить меня невозможно, представляла, как со стороны все выглядит, и все равно пришла. На этот раз влезла в окно... Среди безмагов воров много, и вправду... Частенько колдуны городские вместо крепких ставень и тяжелых замков, обходятся заклинаниями охранными. Если что – нас всегда увидят, будут знать, кого винить.
«Скажу, что все за тем же – за оплатой. Лучше уж скрягой прослыть, чем такое ожидание терпеть», – успокаивала я себя, когда просовывала между створками лезвие и поддевала хлипкую щеколду.
Оказалось, пробралась я в кухню, крохотную, тесную, и ногами чуть не сбила рукомойник. На рукаве осталась коричневато-серая полоса пыли, когда я провела рукой по грубо сколоченному, посеревшему от времени столу, а на пол полетели сухие крошки.
Из кухни – в узкий коридор, до двух комнат. Мне показалось, справа я услышала какой-то шорох, и толкнула дверь.
Здесь было гораздо чище и уютнее – полки с книгами, стол с резными ножками, ковер... Кровать, правда, была расстелена, простыни сбились в комок, покрывало валялось на полу.
Но главное – полулежа в кресле, на меня смотрел Рхис.
– Пришла, – слабо улыбнулся он. – Я слышал тебя днем...
– Так почему не открыл? – осторожно спросила я, запоздало пряча нож, неуверенная, что хочу слышать его ответ.
– Дойти не смог, – пустым голосом сказал Рхис.
Меня саму ноги едва слушаться не перестали!
– Как? – вмиг подскочила, хотела тронуть колени, но не посмела. – Ты ж маг! Вылечился и...
Рхис посмотрел на меня непонимающе, потом знакомо усмехнулся. Только сейчас я разглядела, что на левой скуле у него здоровенный синяк и рассечена бровь.
– Не о том подумала, Полынь. Хожу сейчас с трудом, так это дело времени – денька два-три и бегать стану. Слаб.
Знаю Кипрея, знаю Горицвета... Ни за что бы не признались в слабости вот так, просто. Однако ж Рхис сказал – и в голосе явно слышалась угроза и злость.
– И кому мстить будешь? – спросила я.
– Твоим, уж извини, – хмыкнул колдун. – Всем троим. А как – я уж придумаю.
– Моим?!
– Нет, хотел сказать – таким же, как ты. Безмагам. Пришлым... ну так я их еще найду.
Оказалось, Рхиса подкараулили позавчера, как возвращался от Общего Дома. Избили мало не до смерти, бросили на окраине, да и то потому что стражников приметили.
– Да и почему тебя оставили? – возмутилась я. – Домой притащили и сказали – пусть сам помирает, что ли?!
– Я бы вылечился, – пожал плечами маг. – А у них и так дел полно... Надеюсь, хоть на службе предупредили...
Он и лечился самостоятельно, как мог. А я, видно, прервала колдовство своим появлением, и оттого сейчас Рхис был ни на что не способен. Впрочем, он не гнал меня, а я решила задержаться ненадолго, чтоб побольше о тех безмагах узнать.
Странные отношения у колдунов. Раз сильный – то и помощь ему никогда потребоваться не может. Полудохлый, ходить не может – ничего, очнется, сам себя на ноги поставит!
Рхис рассказал мне правду, чтобы услышать больше о своих обидчиках – а ну вдруг, я знаю кого из них? Но его описания ничем не помогли. Я старалась не показывать своего нынешнего превосходства над магом, – мало того, что колдовать не может, так еще и подняться не в силах! – но руки так и тянулись принести одеяло, потому что дров для камина не было, хотелось накормить колдуна, напоить, да еще и проследить, чтобы точно выздоровел.
Наверное, эта забота проявилась во мне только после той ночи, когда узнала – маги могут ослабеть ни с чего, и ничем не вернуть их силу, и как же это тяжело для них...
Пока расспрашивала Рхиса, держалась на равных, да и потом хотела, но...
– Полынь, – тихо сказал маг, – не должен я тебя занимать, но... Там дрова у порога... думал, не пригодятся, на всякий случай держал... Принеси, а? Разожги огонь.
Отчего-то мне было интересно помогать ему, да и помощь он воспринимал совсем не так, как товарищи. Те благодарили сердечно, конечно, но не было такого удивления, почти что детского, как будто Рхис вообще не знал, что это возможно – помогать.
А как он смотрел на огонь!.. Вернее, нет... Как следил за моими руками, обдирающими сухую бересту, складывающими поленья, высекающими искру... Словно находил что-то новое во всем этом. Признался:
– Никогда в жизни огня не разжигал. Всегда сам горел.
Я задумалась – кто сам горел? Он, Рхис, или огонь сам зажигался, магией? Уточнить не решилась.
Вообще, маги вдруг стали открываться передо мной с какой-то другой стороны, до которой я раньше то ли не могла добраться, то ли не желала, то ли не пускали меня туда.
А колдун оживал потихоньку, даже поднялся – с трудом переставляя ноги, он попытался подтолкнуть кресло ближе к камину! А получалось, что просто сам за него держался.
– Ох, горе, – вздохнула я, пододвинув кресло и заставив мага усесться обратно.
Он криво усмехнулся и внезапно произнес:
– Женщины... Вам бы только позаботиться о ком... А маг, не маг, или вовсе чудище какое – без разницы.
– Да, – согласилась я. – За добро добром – так говорят. Ну и еще, в беде не оставлять.
– А разве я тебе добро какое сделал? – снова усмехнулся колдун.
– У тебя учитель хороший, – серьезно ответила я. – Он мне понравился. И письмо вот... Лечись.
Я собиралась оставить его вместе с его силами, способными довести исцеление до конца (даже про оплату забыла!), но маг остановил.
– Подожди. А вдруг тут про тебя написано?
– А ты скажешь? – вырвалось у меня.
– Конечно, – немного удивленно отозвался он, развернув письмо. Я присела на краешек кровати, и опять руки потянулись сложить, как должно, простыни, поднять покрывало, прибрать здесь все.
– Ты знаешь, – прочитав, задумчиво пробормотал Рхис. – Ты знаешь, что он сил лишился... Мы с ним, учителем моим, узнать хотим, почему вы такими рождаетесь... Что видите, а что нет...
– Расскажи.
Нимжана попросить не смогла, а тут сумела, надо же!.. Колдун улыбнулся печально и покачал головой.
– Рассказать – мне слов не хватит, – он вздохнул и кивнул на рыжих лисиц, прыгающих за каминной решеткой. – Огонь – мое имя, это ты знаешь. Но как объяснить, что это – я? И что пламя всегда во мне и вокруг меня? Но приходишь ты – и его нет. Только там...
Голос у него был даже обиженный немного и удивленный, но лишь чуть-чуть. Я поднялась, отворачиваясь к стене, и попрощалась, удерживая в глазах слезы. Знала ведь, знала, но отчего так тяжело слушать?
– Полынь! – не знаю как, но одним словом он заставил меня обернуться. – Я бы хотел тебе показать... – с мукой и тоской в голосе сказал он. – Но не знаю, как... Но я хочу найти способ, – он помолчал и добавил:
– Приходи завтра... Или не уходи сейчас.
Как будто не я сказала «Завтра» и как будто не я добралась до Общего Дома.
Стояла и долго смотрела на огонь, горевший в нашем камине. Отчего-то это воспоминание дороже многих для меня.
На следующий день и дальше Рхис расспрашивал меня уже в открытую, не таясь за якобы случайными встречами и вовремя припомненными байками. Отчего-то меня это совсем не задевало, я отвечала всегда честно, подробно, хотя упорно казалось, что все это я ему уже объясняла.
Меня откровенно подкупала радость, с которой маг встречал меня каждый раз, хоть и всплывал в памяти его слова – «Да какая тут дружба... Мне аж душно рядом. Жалко вас порою, а понимаю – нельзя жалеть». Один раз я спросила, что, мол, привык уже?
– Да, – растерянно признался он. – Видно, привык...
Еще мне льстило, отчаянно льстило, что я могу спокойно зайти к сильному колдуну, не опасаясь нарваться на гнев, а он так же спокойно может идти бок о бок с безмагом – не из-за какой-то острой необходимости, а просто так, гуляя.