Старая лента — обугленный лес,
«Темную ночь» напевает Бернес.
Ах, как волнует нехитрый мотив,
Как покоряет сердца «примитив»!
ОСТРОВ ДЕТСТВА
Никитские ворота… Вновь влечет
Меня в кварталы старые упорно.
Еще он жив — мой скромный старичок —
Малюсенький кинотеатр «Повторный».
Когда-то был весьма известен он,
И «вся Москва» толпилась в душном зале.
Его шикарно звали «Унион»,
И мы туда с уроков убегали.
Сбегал министр юстиции Кравцов —
В те дни мой одноклассник молчаливый.
Обычный рост, обычное лицо —
Как предсказать его судьбу могли вы?
Борис был самым тихим из ребят,
Казался робким увальнем порою…
В войну огонь он вызвал на себя
И получил юнцом звезду Героя…
А поэтесса Друнина тогда
Считалась в школе попросту тупицей…
Когда б вернуться в прошлые года,
Я «на отлично» стала бы учиться!
…Опять глазам и сердцу горячо,
Вновь слышу пенье пионерских горнов.
Как хорошо, что жив мой старичок —
Кинотеатр по имени «Повторный»,
Что милый остров детства не снесли,
Хоть город наш «коробками» усеян.
Сажусь за руль, рванулись «Жигули»
От памятника Гоголю к бассейну.
(Безлик сей Гоголь.
Прежний
[4]спрятан в дворик,
Кто объяснит, зачем и почему?
Пускай здесь разбирается историк —
Я трансплантаций этих не пойму.
Зачем и Пушкина тревожить было надо? —
Венчал Москву, в раздумья погружен…
Перенесли!
Теперь перед громадой из стали и стекла
томится он…)
Бассейн — здесь храм Спасителя стоял,
Воздвигнутый еще во время оно
В честь воинов, в честь тех, кто преподал
Урок надменному Наполеону.
О, как была оскорблена Расея,
Когда святыню превратили в пшик!—
Густой туман клубится над бассейном,
А в том тумане кирасира лик…
Опять глазам и сердцу горячо,
Вновь слышу пенье пионерских горнов.
Как хорошо, что жив мой старичок —
Малюсенький кинотеатр «Повторный»!
НЕТ ПОКЛОННОЙ ГОРЫ…
Нет Поклонной горы, ее срыли… Ночами.
В котлован, где бульдозеры спят.
Собираются мертвые однополчане —
Миллионы убитых солдат.
Миллионы на марше, за ротою рота.
Голоса в шуме ветра слышны:
«Почему, отчего
Так безжалостен кто-то
К ветеранам Великой войны?
Дайте, люди, погибшим за родину слово,
Чутко вслушайтесь в гневную речь.
Почему, отчего
Убивают нас снова —
Беспощаден бездарности меч.
Громче бейте в набат, наши деды и внуки —
Знаем, вы заступились за нас.
Оттолкните от мрамора жадные руки!—
Иль ушло Благородство в запас?..»
Собираются мертвые однополчане
В котлован, где бульдозеры спят.
Нет Поклонной горы.
Но взывают ночами
К нам миллионы убитых солдат.
ПРИВИЛЕГИЯ КОММУНИСТА
Там, в окопах сырых и мглистых,
Где косила людей война,
Привилегия коммуниста,
Как известно, была одна:
Штык к винтовке примкнув умело,
По команде: «За мной! Вперед!»
Первым бросить на бруствер тело
И последним уйти в санвзвод.
Разве небо сегодня чисто,
И легко ли живет страна?..
Привилегия коммуниста
И сейчас у него одна:
При ЧП — обвалилось зданье,
Или пламенем цех объят,
Первым броситься
К тем, кто ранен,
И последним уйти назад.
Было всяко в горячке буден,
Ошибались не раз, не два…
Только Правду
Скрывать не будем,
Правдой
Партия и жива.
Если кто-то
Забыл про это,
Значит, он
Позабыл про честь…
В красной корочке партбилета
Революции отсвет есть.
Привилегия коммуниста
И сейчас у него одна.
Снова в ленинский голос чистый
Чутко вслушивается страна.
ПОЛЫНЬ
(Триптих)
I
Этой темы касаться — словно раны кровавой.
Но молчать не положено мне:
Я о тех, что пока не обласканы славой,
Хоть сражались в библейской войне.
Нет страшней, чем с невидимой смертью бороться,
Заслоняя планету собой…
Пляшут, вырвавшись, атомы — злые уродцы,
Но пожарные приняли бой.
Нет, не все измеряется лишь орденами,
Хоть, должно быть, отыщут и вас ордена.
Вижу, встав на колено, солдатское знамя
Преклоняет пред вами страна.
Все пред вами в долгу, и до самого гроба…
Выйду в степь, в раскаленную синь —
Я не ведала ране, что словом «чернобыль»
Называли славяне полынь..
2
Этой темы касаться — словно раны кровавой.
Но покоя, смолчав, не найду.
Я о тех, что умчались машинною лавой,
Землякам не сказав про беду.
Я о черных, бесшумных, лихих лимузинах,
Что рвались, как безумные, в тыл.
Да, о тех, кто детей беззащитных покинул,
А себя вечным срамом покрыл.
Да, о тех, кто покрыл себя вечным позором,
Их услышать хочу имена.
И еще я о нечисти — о мародерах,
Тех, кого проклинает страна.
Тех, кто словно на совести черные пятна,
Тех, кто беженцев грабил дома.
Как такое случится могло? Непонятно!
От подобного сходят с ума…