Как сладко, как больно, как любо
Увидеть в Карибской дали
Другую жемчужину —
Кубу:
Улыбку на лике земли.
ТАИНСТВЕННЫЙ МИР ЯНОМАМИ
Между Венесуэлой и Бразилией, в недоступных горах Сурукуку, в полной изоляции от остального мира, живет индейское племя Яномами.
Из джунглей, закрытых горами,
Из глуби кристальных озер
Таинственный мир Яномами
Мне смуглые руки простер.
Бананы, табак, авокадо,
Сплошные, как стены, дожди.
Здесь племенем правят, как надо.
Одетые в перья вожди.
Затерянный мир Сурукуку,
Тропический девственный сад…
Мужчины стреляют из лука,
А женщины рыбу коптят.
Здесь святы понятия чести —
Индейцы обетам верны.
Не знают ни лести, ни мести,
Красивы законы войны.
Подумаешь — копья и стрелы!
К тому же в открытом бою…
Когда б они знали про белых,
Что землю взрывают свою!
Про братьев своих бледнолицых
Им лучше б вовеки не знать…
Сегодня железные птицы
Кружились над сельвой опять.
Тростник, маниока, бататы
Цвели, погруженные в сон…
И недра, на горе, богаты —
Поэтому рай обречен.
Проклятое время сурово —
Прощай, затянувшийся пир!
Бульдозеры с вонью и ревом
Ворвутся в затерянный мир…
ФУТБОЛ
Раньше в матч я, признаться, бывало,
Выключала приемник, ворча:
«Жаль, что страсти такого накала
Разгорелись вокруг… мяча!»
Но, попав в Лужники случайно,
«Заболела» я в тот же день,
С уваженьем постигнув тайну,
Украшающую людей:
В сердце взрослого человека
Скрыт ребячий волшебный мир,
А футбол — это детство века,
Это рыцарский наш турнир.
Здесь прекрасны законы чести,
Здесь красив благородный бой,
Каждый рад быть в опасном месте,
Каждый жертвовать рад собой.
Здесь сопернику крепко руку
Побежденный с улыбкой жмет —
В том товарищества наука
И достоинства высший взлет!
…Всплески флагов. Свисток арбитра.
И трибун штормовой прибой.
Это — лучшая в мире битва
И гуманнейший в мире бой.
О, как были бы мы спокойны.
Как прекрасна была бы жизнь,
Если б все на планете войны
На футбольных полях велись!
«И надежда царя, и оплоты веры…»
И надежда царя, и оплоты веры —
Неподкупная сталь штыков!—
Презирали армейские офицеры
Жандармерию и шпиков.
Справедливости здесь не ищи, бесспорно
Что поделаешь, как-никак,
Должен кто-то работать на живодерне
И бродячих ловить собак…
«ДОБРЫЙ ДЯДЮШКА»
Трудно верить, но это было:
Каждый раз, когда шли на смерть,
Тупо целился нам в затылок
«Ангел смерти»— товарищ СМЕРШ
[6]
Здесь бессилен мой бедный разум:
Ведь на мушке держали нас
Наши братья — рабы приказа
[7],
А преступен был тот приказ…
Все же, даже тогда, поверьте.
Были те, кто в своих — не мог!
От греха откупались смертью,
Слали пулю себе в висок…
Я не знала тогда об этом,
Но сегодня не подаю
Руку «другу», что с пистолетом
Из укрытья следил в бою
За тобою, солдат, за мною:
Сделал в сторону шаг — хана…
Страшно вспомнить, какой ценою
В СМЕРШ платили за ордена…
После, в органах, в самых лучших
Вновь он целился, как в войну…
А когда разогнали тучи,
Позабыли его вину.
Дачка. Пенсия — все законно.
Чтоб без «стука» не заскучать,
В карцер черного телефона
Заключил он жену и мать.
Все прокручивает кассеты,
Сладко жмурясь, как хитрый кот.
Вновь при деле.
Сомнений нету:
Он — сверхпламенный патриот!
И кому это нынче надо:
Слушать женскую трескотню?
Но без ада
Нет жизни гаду,
Оправдания нету дню,
Дню, когда не подловит друга,
Не обманет подругу он.
И шипит, и хрипит с испуга
Бедолага-магнитофон…
Знаю, что на этапах, в БУРах,
А во время войны — в бою
Было много чекистов хмурых.
Не теряющих честь свою.
Им казался их долг мученьем,
Как стеснялись своих наград!..
Добрый дедушка в час вечерний
Из детсада ведет внучат.
АРМЕНИЯ В ДЕКАБРЕ
(Триптих)
1
Этот город, что до слез меня потряс
Черными кругами возле глаз
Юных вдов, и мужеством сирот,
И достоинством, что нам недостает:
Всё мы плачемся, все кажется не так…
Был в мгновенье стерт с земли Спитак,
Погрузив Армению во мрак.
Замурованные заживо — молчат,
Кончился для них, должно быть, ад…
А старушечка (чем дышит — видит бог),
У которой четверо в завалах,
«Ты не простудился бы, сынок!» —
Ласково спасателю сказала…
2
Не уснуть. На сердце тяжкий камень.
На душе невыносимый груз.
Замело Армению снегами —
И уже я в горы не прорвусь.
Не прорвусь в палатки продувные,
Чтоб людей измученных обнять…
Слышу, слышу ваши позывные:
«Помоги в беде, Россия-мать!»
Ты уже спасла, кого сумела,
В самый первый, самый страшный час.
Но должны мы этой ночью белой
Знать, что помнит Родина о нас.
Этой ночью, белой от метели,
Этой ночью, черной от тоски,
Как бы мы почувствовать хотели
Теплоту протянутой руки!
вернуться
6
Сокращенно от «Смерть шпионам» — советская контрразведка, непосредственно подчинявшаяся Сталину.
вернуться
7
Приказ Сталина № 227 об образовании заградотрядов, обязанных стрелять по отступающим бойцам.