Рабочие не знали имени девушки, которая приехала с хозяином, но дом не был закрыт, и Сергей свободно вошел в мастерскую Романа. Картины там были везде, у стен, на подрамниках, законченные и не завершенные. А на столе рисунки пастелью, углем, листы разного размера с набросками, сделанными вероятно с натуры.
Сергей перебирал их, рассматривал, откладывал в сторону, оторваться было невозможно — живые, динамичные. Он не слишком хорошо понимал в живописи, но то, что видел апеллировало не к знаниям, но чувствам.
Чтобы понять это — ничего не надо было знать.
Последние несколько листов в кипе набросков не оставили Сергею никаких сомнений, что Нина здесь. Он слишком хорошо знал ее и не только в лицо. Её руки, плечи, плавные линии бедер, живот, грудь с красивыми сосками, приоткрытые губы, ясные глаза, прекрасные волосы.
Первым желанием было порвать это! Уничтожить и забыть, что видел. Забыть, забыть! Уехать, чтобы она не знала, что он был здесь, а потом разбираться в себе. Может быть они еще смогут…
Он вышел на балкон, посмотрел вдаль на горы. Ослепительное солнце стояло в зените. Сергей вернулся в комнату, снова взялся за рисунки, внимательно рассматривал, проводил пальцами по красноречивым скупым линиям набросков. Может, он ошибся? Он хотел ошибиться! Искал объяснения, повод увидеть Нину. Они должны встретиться, в любом случае, что бы там ни было потом. Конечно он ревновал, но не так, чтобы ревность застилала все остальное. Ему было больно, и мучительно хотелось увидеть её, дотронуться.
Нет, уехать сейчас нельзя, это значило бы отпустить её, а Сергей не мог потому что… любил? Надо было встать на черте, за которой жизнь без Нины, чтобы понять это? Он должен увидеть её, их вместе. Сначала это, а потом решит, что делать.
И Сергей аккуратно вернул листы на место, все, как было.
А потом он спустился во двор, вышел за границы участка и ждал около машины. Рабочие подошли, о чем-то говорили с ним, он машинально отвечал. И вот, столб пыли на серпантине, по склону катит джип.
— Вот и хозяин едет, дождались! — обрадовался бригадир.
Нина! Сергей увидел её, счастливую, радостную, но не с другим — Нина радовалась их встрече. Заглянув в её глаза Сергей понял это и готов был простить, принять, но кажется и прощать было нечего, он не видел, не чувствовал в ней вины и усомнился. Так ли все? Рисунки… так что же, а если просто фантазия? Ему хотелось верить в это.
Но даже если бы он своими глазами увидел Нину вместе с этим парнем, то все равно простил бы, скрыл свое знание и оставил бы Нине невиновность, что светилась в её глазах.
Не могла Нина так притворяться, только не она! Первая бы сказала, если бы что-то… Нет, не было ничего, он бы понял по её прикосновениям, по губам, по всему и не смог бы так уснуть рядом с ней, не смог любить.
Любить… Не ревность раскрыла, выпустила на волю чувства, а сознание невозможности потерять эту женщину. Сергей не знал, как выразить это, он не пытался объяснить, да и не смог бы, а только весь отдался Нине, со всей горячностью и страстью, которые открыл в себе.
Их близость там, в зарослях у реки, все в нем перевернула, мир вокруг другим стал. Что произошло? До боли обнажилось все, до трепета и каждым нервом он к Нине тянулся, а потому должен был постоянно держать за руку, обнимать, сплетаться пальцами, через касания ощущать, как души их сплелись и проросли одна в другую.
Вот и дельфины тоже поэтому, Сергей не позерствовал, не строил из себя героя, рыцаря в серебряных доспехах, не пытался удивить Нину. Он чувствовал её, а она хотела свободы для них обоих, так же как Васька, который вернулся к Флейте, звал её с собой в море.
Алексей заметно погрустнел, видно дрогнул в решающий момент, можно было понять его, познакомились едва и уже такое дело, можно сказать подсудное. Сергей обнадежил.
— Будем надеяться, что "на выход с вещами" коснется только их, а нас чаша сия минует, давайте сделаем все по-быстрому, а дальше посмотрим, что получится.
— Скандал получится, — без особого энтузиазма протянул Леша, но Васька как мысли его прочитал и давай бодаться носом. Спихнул спасителя с места, Алексей потерял равновесие, плеснул по воде руками. Васька прянул в сторону, мелькнул темной дугой спины и ушел на глубину. — Ну, ты, хулиган зубастый, прекрати. Иди сюда! — он захлопал ладонью по поверхности воды. Васька явился снова. — Давайте попробуем его первого, — скомандовал Леша
Все шло хорошо, несмотря на отсутствие опыта у новоявленной команды по спасению дельфинов, Васька на редкость спокойно дался принайтовать себя к подъемнику, не дергался на каталке, перетерпел перевозку по выщербленному кафельному полу и нырнул в бассейн, который соединялся с резервуаром забора воды из моря. Из него уже можно было по широкой трубе выгнать его в прогулочную бухту. Там было и несколько лодок, чтобы проводить дельфинов в море.
Все это было похоже на научно-фантастический фильм: двигающийся луч фонаря, плеск воды, хруст кафельных обломков под колесами, стрекотание дельфинов и негромкие голоса мужчин, которые предпочитали объясняться жестами.
— Надо было хоть шлепанцы надеть, ноги сейчас порежем, — ворчал Алексей, пока дельфина перекатывали до бассейна и подцепляли брезент к подъемнику. Но тот не заработал.
— На руках спустим, — Сергей сохранял спокойствие, как и все время до этого ничем себя не выдавая в общении с Романом.
Втроем они стащили Ваську в бассейн и освобождали от строп уже в воде.
— Сейчас его тут оставим и за Флейтой, — Алексей первым выбрался по трапу, начал расстилать на полу мокрый брезент, чтобы заново свернуть его правильно, Роман и Сергей еще были у трапа, дельфин кружился около них. Нина перевела свет к Алексею, и тут из мрака лаборатории раздался голос:
— Это что здесь происходит?
Глава 27. Соучастник
Сергей узнал Митрофаныча раньше, чем Нина направила на экскурсовода свет.
Появление его было неожиданно и грозило провалом всему предприятию. Алексей судорожно соображал, что бы соврать.
— В лицо не свети, — сказал Сергей, Нина отвела фонарь, Митрофаныч перестал прикрывать глаза рукой, окинул взглядом лабораторию и многозначительно присвистнул.
— Ну… вы даете, ребята! Фонарь-то надо было кожухом прикрыть, а то снаружи аж от начала аллеи видно.
— Так нет никого, кроме меня, — пробормотал Алексей и продолжал сворачивать брезент, как-будто это было обычным делом — по ночам дельфинов из бассейна в бассейн перетаскивать.
— Вот именно, что никого нет, кроме тебя, — назидательно повысил голос Митрофаныч, — а ты у нас кто? Сторож! — отвечая сам себе, он поднял вверх указательный палец. — И приставлен государственное добро, то есть собственность, охранять от порчи и расхищения. Зарплату за это, между прочим, получаешь. Лишиться её хочешь?
— Да какая это зарплата, — глупо было оставаться в бассейне, и Сергей вылез вслед за Лешей. Роман задержался немного, но потом поднялся и он.
— И вы туда же? Еще и девушку втянули! Да вы хоть понимаете, что дело подсудное? — укорил Сергея Митрофаныч, — как этот малахольный только сговорил вас.
— Это не он, — отводя со лба мокрые волосы, уточнил Сергей, — это скорее я. А Роман и вообще ни причем, мы его позвали только помочь перенести.
— Ну да, ну да, в час ночи. Да вы вообще не имеете права находиться на территории станции!
— Я очень даже при чем, — Роман по-мальчишески задиристо, с обидой, выступил вперед. Видно было, что попытка Сергея выгородить его возымела обратный эффект.
Ответить Митрофаныч не успел, из бассейна, где осталась Флейта раздался тоскливый свист, крик, плач — это трудно было описать, но звук необычный для дельфиньего общения, такого он еще не слыхал.
— Надо было её первой забирать, — вскочил на ноги Алексей и ринулся через темную анфиладу лаборатории.
— Стой, я за тобой, — фонарь заплясал лучом по стенам — это Нина очнулась от ступора и побежала следом за Лешей.