Вернулась Клавдия с чаем и розеткой с вареньем.
— Вот, попробуй, совсем не есть нельзя, тоже плохо становится. В первый раз у тебя? Срок не большой наверно. Ты за тестом сходи, у меня есть, но лучше свежий купить. Да и без него ясно…
Она говорила, как о подтвержденном, не подлежащем сомнению.
— Неужели так заметно уже?
— Не то чтобы заметно, бледная немного, синяки под глазами, мужчина точно не заметит, а я про это все подробности знаю, читала-перечитала. Уж как нам со Степой хотелось ребеночка! и чего не делала только, — Клавдия подала Нине чашку, розетку поставила на стол и придвинула его ближе, — ну, а твой-то? Сергей… он хочет?
— Наверно, я не знаю…
Нина пригубила чай и вдруг ясно вспомнила, как будто услышала, слова Сергея: "Мы поженимся через три недели…знаешь…я хочу маленького…"
— Да, он хочет!
— Ну и слава богу. Вот оно как бывает, — Клавдия присела рядом, подперла щеку рукой, пригорюнилась, — Раису бог прибрал, а у тебя ребеночек будет, что взял, то и отдал. Жизнь… А скажешь Сергею-то? — встрепенулась она.
— Да не до этого ему сейчас.
— Это верно! Замордовали их со Степаном и Ромкой, одну бумажку им подай, другую, сколько можно! А вам домой надо, там и скажешь.
— Да, лучше дома скажу. Вот, Сережа тут поможет Роману и поедем. Я очень хочу домой, — Нина снова улыбнулась тому, что возрастало внутри. Было похоже на теплый ласковый огонек, шарик света, так она себе представила, как солнышко, что пробивается сквозь зеленые ветви. И свет этот рос, забирал её всю, она становилась легкой, как перышко. Странно, он внутри, а она поднимается к нему…
— Нина? — это Сергей легко стукнул в дверь и сразу вошел. — Вот ты где. Здравствуйте, Клавдия Петровна.
— Здравствуй, Сережа, а мы тут… чай пьем, умаялись, в центр ходили. И тебе налью сейчас, — женщина поднялась.
— Спасибо, с удовольствием, — Сергей придвинул стул к столу, — это хорошо, что ты здесь с Клавдией, у них потише, публика другая…
— Да, и не жарко.
— А ты? Все хорошо? — Сергей с тревогой смотрел на Нину.
— Я? Да… — она дотронулась до щеки, поправила волосы, — все хорошо, устала немного.
— Ты извини, эти дни я в Приморске пропадаю, никак не уладить все это… даже за деньги! Невозможные здесь управленцы, каждый шишка на ровном месте. И чем ниже сидит, тем раскорячивается. Бедный Ромка! И, знаешь, он замкнулся, фанатично занялся хозяйством. Чистит… моет…
— Да…
Нина не знала, что сказать, она понимала, что сейчас Сергей занят только одним — помочь Роману, и это верно, и ей надо также. А она не могла! Нина отгородилась от всего негативного, в ней сияла радость, которая ничего не хотела знать о смерти.
— А домой хочется, вот закончим здесь и поедем сразу, да? Там у нас свадебные хлопоты. И что же это делается, для себя спокойно пожить некогда. В следующий отпуск на необитаемый остров поедем.
Он шутил, чтобы отвлечь Нину, вызвать на ответ. Но она молчала, думала о своем, а времени разобраться в её состоянии не было.
Сергей не стал уточнять, что сегодня, если все сложится благополучно и не застопорится где-то чиновничий бумажный конвейер, то они с Романом займутся эксгумацией и перезахоронением. Тащить Нину на кладбище он не хотел, потому и Клавдии не сказал, когда та вернулась с чаем. А надо было бы, после повторных похорон, наверно, и поминки устроить.
Но это не главное, сейчас бы опознание пройти. Что с Романом делать? Сергея все больше беспокоила Ромкина безучастность ко всему, потеря чувствительности. Когда человека постоянно бьют он перестает чувствовать боль, вот это и произошло, Рома вошел в состояние оглушения, стал жить, как робот. Оставить его тут — значит обречь на такую жизнь навсегда. Взять с собой — потащить в Питер хвост непонятной курортной истории, которую Сергею хотелось бы похоронить вместе с Раисой.
И что с Ниной происходит? Она странная, тоже замкнулась. Может…нет! Об этом Сергей даже думать не желал, чтобы там ни было у Нины с Романом, она уедет в Питер, а дальше свадьба и все! Никаких воспоминаний. А Ромка, что с ним будет?
Все это не укладывалось в голове, не совмещалось. А впереди маячила страшная процедура.
Сергей пил чай, разговаривал с Клавдией, но сам все сильнее сжимался внутренне, предвидел, что будет тяжело. Хорошо, что Нина не заметила, не стала расспрашивать, а то ведь мог дать слабину, начать обсуждать с ней. Поделиться хотелось, найти поддержку, была бы Клавдия одна…
— Спасибо за чай, — поблагодарил он, — пора мне, сегодня мы надолго уедем со Степаном и Ромой, волокиты замучили, в полицию надо.
Разрешение от правоохранителей они уже получили, но говорить об этом при Нине не стал, в конце концов, если все состоится, то Степан Клавдию и по телефону известит.
— Поезжайте, бог вам в помощь, спасибо, что в Ромке такое участие принимаешь, ведь не родня он вам, — поднялась проводить Сергея хозяйка, — а Нина тут со мной еще посидит, в нашем дворе прохладнее.
— Хорошо… до вечера тогда, — Сергей поцеловал Нину в щеку, — не скучай, я позвоню.
Глава 34. Сыновний долг
Поехали на машине Степана, через полчаса были на месте со всеми необходимыми бумагами. Степан притормозил у кладбищенского забора, как раз у конторы. У входа толклись два мужика.
— А, заказчики приехали, — обрадовались они, но тут же состроили кислые лица, — работы там немерено, пять жмуров, какая ваша не известно, — начал тот, что постарше, с седой неопрятной бородой, — может она под низом лежит, а над ней еще четверо.
— Я заплачу, — пресек излияния Сергей.
— Ладно, пошли, берем лопаты что ли, — недовольно протянул молодой щуплый, в белой кепке, — вы маски взяли? — спросил он неопределенно, но смотрел на Сергея
— Какие маски? — не понял Роман
— Лицо прикрыть, а то с непривычки наизнанку вывернет. Когда еще мы девятый участок трамбовали, неделя тому, точно…
Роман побледнел.
— Найдем чем прикрыть, пошли уже, — поторопил Сергей.
— Пошли, так пошли, — крякнул бородатый, закидывая на плечо лопату, девятый с краю, можно напрямки, или поезжайте к другому входу, а мы дойдем.
— Лучше мы вместе дойдем, — сказал Степан. Он не был уверен, что могильщики не затеряются по дороге.
— И то, вместе веселее, — бородатый бодро зашагал вперед, щуплый за ним.
Участок на окраине кладбища представлял собой замусоренный, заросший лебедой пустырь. За забором было слышно проезжую часть, под забором свалены в кучи старые венки с выцветшими лентами, доски, ломаные скамьи и прочий хлам. Большие квадраты свежераскопанной земли свидетельствовали о том, что безымянных тут хоронят активно.
— А дайте гербак посмотреть, не ошибиться бы, — сказал бородатый, на удивленный взгляд Степана уточнил, — свидетельство о смерти. Изучил справку из конторы и удовлетворенно кивнул, — все так, но той неделе и было, пошли Ленька, таблички смотри, двенадцатая наша.
Мужики двинулись вдоль земляных квадратов, нашли нужный, еще раз сверили номера, вернули бумагу Степану, — ну… будем норку раскапывать, арбузы доставать * это как же так случилось, что мамаша в безродных оказалась? Теперь мороки столько, — молодой могильщик ковырнул землю лопатой.
— Ладно тебе, Ленька, люди сразу пришли, не то что потеряшки какие-нибудь. И клиенты еще свежие, не марсиане.
— Как же, свежие, — активнее орудуя лопатой, проворчал Ленька, неделя прошла, вонючки, как пить дать.
— Ты, работай, работай, скорее начнешь — скорей закончишь. Вот, уже и до первого докопались, землю обтруси и тащи его.