Духовная свобода тогда была в крови у тюрков. Много раньше, еще до начала нового летосчисления, они имели подобный конфликт с китайцами: те тоже представляли своего императора живым Богом на Земле. Начался конфликт веры.
Священная война с Китаем продолжалась долго. Маленькая армия раз за разом громила миллионное войско, но победа решилась не на поле брани. Искусные в дипломатии китайцы умело посеяли раздор в обществе тюрков и в конце концов раскололи его на северную и южную ветвь. Южная группировка заключила мир с Китаем, а северная двинулась на запад, начав Великое переселение народов.
Конфликт Аттилы с Римом и Византией тоже не был чисто военным: на поле боя тюрки побеждали легко. Вольнолюбивые степняки протестовали против языческих представлений о Боге в Византии и Риме, которые лишь с IV века начали приобщаться к новой для себя духовной культуре. То был тоже конфликт веры! Но уже в Европе. Повод для непонимания.
О вере степняков разговор впереди, пока же лишь подчеркну: Приск отметил у них христианство в V веке, другие историки (Иордан) тоже зафиксировали его. Потом о духовной культуре тюрков напрочь «забыли», выставив их дикарями, кочевниками. Забыли, что образ Бога Небесного у тех сложился за семь – девять веков до прихода в Европу.
Его знак был на знамени Алтая уже в V веке до нашей эры! За тысячу лет до приезда Приска.
Единственная версия происходящего в эпоху царя Аттилы – это «Гетика», литературное произведение VI века, написанное Иорданом. К сожалению, автор имел смутное представление о предмете, он писал через сто лет после событий, писал предвзято и лукаво: едва ли не вся черная краска, которая имелась тогда в Европе, была собрана на эти страницы. Но другой литературы нет.
Зато сохранилась логика событий, их канва, они-то и не увязываются с текстом «Гетики».
Иордан называл кипчаков «гетами» или «готами» (с его руки за степным народом закрепилось еще одно имя). Впрочем, «Иордан», видимо, псевдоним или какое-то искаженное на европейский лад тюркское имя. Думать так заставляет сам автор.
«Читатель, знай, – уверял он, – что, следуя писаниям старших, я собрал с обширнейших их лугов лишь немногие цветы, и из них, в меру ума своего, сплел я венок для пытливого. Но пусть никто не подумает, что я, как ведущий свое происхождение от вышеназванного племени, прибавил что-либо в его пользу против того, что прочел или узнал. Если я и не охватил всего, что пишут и рассказывают об этих людях, то изобразил я это ведь не столько во славу их самих, сколько во славу того, кто их победил».
В конце Иордан приписал: «Окончен труд о древности и деяниях гетов, которых победил Юстиниан-император через верного империи Велизария-консула».
Какое глубокомысленное окончание. Какое загадочное. Но нет ли в нем покаяния за содеянное? Уж слишком он унизил свой народ. Автор, правда, намекает, что «сплел венок для пытливого», что, мол, пытливый поймет его. Действительно, в пользу соплеменников Иордан не написал и слова, но зато о многом говорят факты, которые он привел. И тем ценно его произведение.
А может быть, в сочинениях Иордана проявилась природная мудрость тюрков? Может быть, перед нами тайнопись, позволяющая пытливым его потомкам узнать правду о случившейся с народом беде? Кто бы позволил тогда ему, подневольному, иначе записать свой рассказ?
Уж слишком противоречив он! Концы не сходятся с концами. А в прославлении победителя утрачено всякое чувство меры, оно читается ему же во вред.
Был ли Иордан кипчаком? Этот вопрос на протяжении веков не раз возникал у читателей «Гетики». Его иногда называли аланом, даже итальянцем, полагая, что он все-таки живой человек, а человек, тем более христианин, не имеет права унижать своих родителей и предков.
А он, конечно, был кипчаком. Именно кипчаком! Его поступок типичен для кипчаков, которые всегда, на протяжении своей «европейской» истории, отличались либо безмерной преданностью, либо безмерной жестокостью. Третьего им не дано – половинчатости не терпят.
Многому, очень многому научила тюрков чуждая их морали Европа, но по-другому здесь не жили.
Собственно, вся их европейская история тому подтверждение – столько войн между собой, так долго и так свирепо не вел ни один народ мира. Никто не отказывался от своих родителей так часто, как это делали кипчаки. Они не единожды изменяли даже своей вере. Нет, и предательство им не чуждо… Даже Аттила, чтобы утвердиться на троне, впал в грех братоубийства.
Но подлость, измена, ложь удивительнейшим образом уживались в крови кипчаков вместе с прежним, обостренным чувством гордости, с мужеством, благородством, великодушием. Воистину непредсказуемым стал народ!