— Ты что это хмуришься и вздыхаешь? — шепотом спросил Пивоваров. — Грехов много?
— Как у монаха, который вернулся из отпуска, — усмехнулся Егор, освобождаясь от мыслей.
— А что у монахов ныне бывают отпуска? — удивился Пивоваров.
— А как же!
— И сколько же? Две недели или двадцать четыре дня?
— Постригись в монахи — узнаешь…
И тут Егора привлекла громкая речь директора. Да, перспективы у завода вырисовывались неважные. И опять снабжение: нет такой нужной стали, как серебрянка, ее раньше получали из Запорожья, а теперь все наряды выданы на Чернореченский завод своего же, Новоградского, совнархоза. Но в Чернореченске сроду такую сталь не плавили, да и не собираются, вот и попробуй выкрутись. Другие легированные стали заменялись углеродистыми, конечно, не без ущерба для качества, а эту заменить было нельзя. Не останавливать же из-за нее завод?
Роман и на этот раз не оставил в покое Порошина, хотя отлично знал, что он тут ни при чем. Если после создания совнархозов произошла такая перетасовка в народном хозяйстве, что тут может сделать Порошин? Но как же быть, если у тебя план? Если ты его не осилишь, три шкуры с тебя сдерут. Роман взглянул на Канунникова: вот кто мог бы заменить Порошина! Сколько раз Егор спасал завод в подобных критических случаях. Напористый мужик и везучий…
— Все! — Роман Григорьевич поднял руку, как знак того, что разговор окончен.
Галдя и переругиваясь, люди расходились с вече. Директор перехватил намерение Канунникова поскорее уйти из кабинета вместе с женой, остановил его:
— Погоди, Егор Иванович, нужен ты мне.
Егор оглянулся. Заметив в его глазах нетерпение, Роман то ли осадил его, то ли попытался успокоить:
— Серьезный разговор к тебе. Не торопись.
Егор заметил, как он взглядом проводил Варю, потом обернулся к нему.
— Присядь, долго говорить будем. Предугадываю.
Егор прошел к столу, сел на стул сбоку, где обычно сидел главный инженер Мелентьев. В низких креслах, что стояли спереди, всегда было неловко, и Егор не любил в них устраиваться.
— О чем же разговор, Роман? — Егор выжидательно глядел, на директора, но тот не поднимал от стола глаз. Припухшие желтые веки подрагивали, лобастая с большой лысиной голова клонилась к столу.
Они были друзьями, директор Сюткин и инженер Канунников. Вместе кончали вечерний политехнический институт, вместе работали в цехе индикаторов — Роман начальником, Егор его заместителем. Дружили домами, что называется, но здесь, в этом кабинете, они при людях были на «вы». И только оставшись вот так, с глазу на глаз, они могли говорить друг другу товарищеское «ты», поспорить запросто.
Много лет шли они вместе, но не стали похожими друг на друга. Роман учился и работал, чтобы стать директором. Егор — чтобы стать настоящим инженером. Каждый вроде бы добился своей цели: один — вот он, уверенно чувствующий себя за директорским столом, другой — хороший инженер, в чем никто на заводе не сомневался, не видящий пропасти между собой и директором.
— Егор, я хочу сразу в открытую, — начал директор, все еще не поднимая глаз от стола, от бумаг, которые он уже знал, наизусть и теперь лишь использовал их как зацепку, чтобы не глядеть на Егора.
— Жду…
— Знаю, у тебя куча дел… Знаю, но то, что я должен предложить, тебе, это единственный выход…
— Не темни, Роман. В открытую, так в открытую.
— Да язык не поворачивается…
— Поверни! Я уже догадываюсь: серебрянка?
Роман с нескрываемым облегчением поднял голову.
— Не даром мы друзья, с полуслова друг друга понимаем.
— Но на этот раз не поняли. Я просто угадал твои намерения. Понять я тебя не могу и не хочу.
— Егор…
— Слушай, Роман, не люблю я драматизации или игры в нее.
Директор насупился, лицо его и большая лысина налились кровью, но он умел держать себя в руках и не проявил ничем своей власти или их дружеских отношений. Только обронил как бы про себя:
— Окопался в своей лаборатории, ничего больше знать не хочешь…
— Роман, ты же меня назначил! Как не стыдно в чем-то, укорять меня? Ты же утвердил наш план. А что мы из него освоили? Алмазный инструмент на обработке мер длины… Может, мы уже внедрили его? А разработка головных изделий на уровне мировых стандартов?.. Может, ты уже принял их у нас? Ну, и ПАКИ… Разве не ты утвердил нам разработку этого, прибора?
— Все верно, Егор. Я все утвердил, придет время — спрошу, не обижайся. Но пойми, кроме твоей лаборатории у нас есть еще завод, а у него план, и план этот летит в тартарары. Можешь ты это понять?