Его нарциссизм и чувство абсолютного превосходства так густо плавали в воздухе, что меня чуть не стошнило.
— Вы кое-что забываете, полковник, — сказала я ему.
Он издал отрывистый, презрительный смешок.
— Сомневаюсь.
— Вы забываете о том, как работает магия в Легионе Ангелов.
Он возмущённо нахмурил лоб.
— Ты смеешь…
— Да, я смею. Я всегда смею, — улыбнулась я. — Возможно, мы ещё не обладаем способностью Шёпота Признака, но мы, солдаты Легиона, всегда тренируем свой иммунитет к какой-либо способности до того, как мы её получаем, — я пихнула Харкера в плечо. — Более того, я бы сказала, что когда это злоключение закончится, мы вполне хорошо натренируем свою устойчивость перед телепатией.
Он уловил, на что я намекала.
— И это приблизит нас обоих к следующему уровню.
— Ага.
Вообще-то, я уже довольно давно работала над своей устойчивостью перед телепатическими атаками — по крайней мере, когда дело касалось блоков, мешающих читать мои мысли. Наверное, можно сказать, что у меня имелся сильный стимул не пускать ангелов и богов в свою голову.
Полковник Файрсвифт удостоил нас испепеляющим взглядом.
— Не стоит строить стратегии движения к своему повышению перед Первым Ангелом.
— Вы хотели сказать, не стоит строить стратегии о том, как стать сильнее, чтобы Легион тоже стал сильнее? — сказала я. — Почему же не стоит этого делать? Разве мы не хотим, чтобы Легион был сильнее?
Полковник Файрсвифт наградил меня гневным взглядом.
Я усмехнулась.
— Да бросьте, полковник, признайтесь. Вы скучали по разговорам со мной с тех самых пор, как наши пути разделились после испытаний богов.
— Вот уж едва ли.
— Да точно. Вы просто не могли оставаться в стороне. Поэтому вы и приехали сюда. Вы жаждали хорошего повода посмеяться.
Его кулаки сжались.
— Не убивай её, — сказала ему Никс.
Когда полковник Файрсвифт сделал шаг назад, я заметила:
— Люди то и дело говорят ему об этом.
— А ты прекрати его провоцировать, — резко сказала мне Никс. — Нам нужно заняться работой. Вы все явитесь в офис доктора Хардинг для полного обследования. Очевидно, ангелы невосприимчивы к этому проклятью. Возможно, мы сумеем создать магическую вакцину, чтобы защитить всех остальных от этих зловредных телепатических сигналов. Это выиграет нам время, чтобы мы сумели найти источник проклятья и положить ему конец.
Её голос вибрировал пугающей убедительностью. Тот, кто сотворил это проклятье, должен не на шутку обеспокоиться. На Легион Никс напали, и она собиралась выследить виновников и стереть их с лица земли. Совсем как мама-драконица, защищающая своих малышей.
Полковник Файрсвифт кивнул Первому Ангелу, поклонился, затем отпёр выломанную дверь и покинул комнату. Несомненно, он направился прямиком в офис Нериссы, как и приказано. Я задержалась перед столом Никс.
— Что такое? — спросила она у меня.
Харкер уже наполовину вышел за дверь, но услышав её слова, остановился.
— Что-то ещё, Пандора? — спросила Никс, приподняв брови.
Её взгляд метнулся к имени, которое я имела дерзость вышить на своей куртке: Пандора. В её ярко-синих глазах сверкнуло веселье. В отличие от полковника Файрсвифта, Первый Ангел, грозная матерь Легиона, на самом деле имела чувство юмора. В этом заключалась двойственность Никс; одной ногой она стояла на Земле, а другой в раю — она находилась между мирами людей и богов. Это мне в ней и нравилось. Она каким-то образом умудрялась быть и тем, и другим; она могла балансировать эти половины. Если бы она не обокрала Неро и не пыталась манипулировать мной — если бы я могла по-настоящему ей доверять — мы могли бы быть хорошими друзьями.
— Да, есть кое-что ещё, — сказала я Никс. — Разве вы не беспокоитесь о том, что найдёт Нерисса, если проведёт полное обследование меня?
Никс взглянула на Харкера.
— Он уже знает, — сказала я. — Сам догадался.
— Тебе повезло, что полковник Файрсвифт не догадался.
— Нам обоим повезло, — ответила я с натужной улыбкой.
Никс вздохнула.
— Леда, ты всё принимаешь слишком близко к сердцу.
Она хотела использовать меня как оружие. Она пыталась шантажировать меня, обещая сохранить мой секрет в тайне, если я буду управлять оружием рая и ада для неё.
— Конечно, я принимаю всё близко к сердцу. Потому что это нормально — принимать такие вещи близко к сердцу, — сказала я. — И, между прочим, вы тоже принимаете вещи близко к сердцу.