Глава 16
Лето закончилось быстро. Хмурый август напоминал октябрь: было по-осеннему холодно и дождливо. И насыщенная зелень - единственная, напоминающая о присутствии лета, - зябко дрожала под порывами ледяной влаги. Так же зябко было и Кире - медовые дни истекли, их сменили разносолы семейной жизни. Ей нужно было успевать быть женой, дочерью, невесткой и просто Кирой. Одновременно. Кира ещё не привыкла жить вдали от мамы и поэтому, отправляясь за покупками, забегала к Нине Вячеславовне. Несколько десятков минут, проведённых с мамой, делали её веселее и храбрее. Храбрость Кире была необходима для общения со свекровью. Алевтина Александровна не смогла окончательно смириться с «потерей» Андрея. Трижды Кира находила от неё записки на кухонном столе - то она рекомендовала закупить муку, подходящую к концу, то интересовалась, почему у них нет прозрачного крема для обуви, а однажды оставила рецепт какой-то коврижки, к которому приложила мерный стакан. Благо, ключа от их комнаты у Алевтины Александровны не было. Да и навещала она их квартиру, судя по времени, в свои обеденные перерывы, когда Кира благополучно отсутствовала, убегая к маме. Кира старалась не обращать внимания на свекровь, она решила для себя, что у Алевтины Александровны неприязнь к невестке смешалась с потребностью быть главной. И Кира ничего не говорила Андрею, не волновала его. Было достаточно переживаний, когда мать приходила при нём и придирчиво осматривала кухню и комнату. В первый её визит Андрей промолчал, наблюдая за цепким взглядом матери. А когда она явилась снова... Как только они попили чая, похвалили принесённые Алевтиной Александровной пирожки, Андрей, уловив хищный взгляд матери, направленный на его жену, сказал: - Мам, мне сейчас нужно срочно отъехать, давай я тебя заодно до дома подброшу. - Как-то неожиданно... - Да, перед твоим приходом позвонили. Собирайся, прокачу тебя! Благо Кира даже ни о чём его не спросила. А как только они выехали на Большую Академическую... - Мам, давно хотел сказать тебе, но всё жалел. Но раз тебе плевать на мою жену!.. - Да что ты, Андрей!.. - попыталась перебить она. - Короче, все мои командировки - это не переводы. Я служу в ГРУ. И со своим отрядом летаю в Афганистан, мы там освобождаем наших солдат, попавших в плен. Кире и без того не сладко. Поэтому решим так - мы сами будем приходить к вам в гости. Всё, больше обсуждать ничего не будем. Ничего. Мать молчала. И заговорила, когда машина оказалась перед подъездом. - Андрей... - Надеюсь, тебе не надо объяснять, что подобная информация не разглашается. - Конечно. - Тогда - всё. Папе и Юльке привет передавай. И отдай ключ от моей квартиры. До дома Андрей домчался за считанные минуты. Он влетел в квартиру и тут же крепко обнял Киру. - Кирюшенька моя... Никому не позволю обижать мою девочку... - Андрюш... - Кира не смогла сдержать мгновенно навернувшиеся слёзы. - Кира, ты знаешь, что означает твоё имя? Она смогла лишь кивнуть, всхлипнув. - Ты мой солнечный лучик... Ты моя жизнь! ...Кира, в свою очередь, старалась сглаживать все шероховатости. И превращала домашнюю жизнь Андрея в абсолютный покой - она была замечательной женой. Кира всё успевала и всегда встречала мужа привлекательной и весёлой. И ничем не выдавала, каким томительным было для неё ожидание. Кира ждала мужа не только со службы. В выпадавшие свободные вечера Андрей старался не пропускать тренировок у Рената Янушевича Сафьянова, своего учителя каратэ. И это было тяжело. Тяжелее, чем ждать Андрея со службы. Но Кира, продолжая учиться искусству семейной жизни, терпеливо дожидалась Андрея с тренировок. Она знала, как много значит для мужа это боевое искусство. И понимала, каким авторитетом был для него Ренат Янушевич. Кира скрывала не только грусть, когда муж уходил, но и утаивала от Андрея свою боль. Боль, появившуюся с приходом последней недели августа... ...В самом конце лета солнце смогло вырваться из плена огромных туч. И засияло так ярко, будто спешило сбросить все лучи, удерживаемые тучами весь месяц. Солнце ослепляло, прорезывая глаза до боли в голове. Боль жутко мучила Киру, то охватывая голову словно огненным обручем, то собираясь в жгучий клубок и жестоко пульсируя во лбу. Боль терзала Киру, доводя до темноты в глазах и до тошноты. Но Кира могла лишь спасаться от боли на недолгое время, запив пару таблеток цитрамона крепким кофе. От мужа Кира боль скрывала, провожая его на тренировки и встречая с них с улыбой. Она не хотела огорчать Андрея, хотела, чтобы и без того нечастые дни, проведённые им дома, были счастливыми и безоблачными. Но однажды наступил день, в который она не выдержала - давление стало настолько низким, что Кира, обессилившая от боли, не смогла даже отпереть дверь Андрею, вернувшемуся с тренировки. ...Андрей не слишком приветствовал наступившие яркие дни - одновременно с сильным солнцем дул обжигающий, холодный