ветер, будто ушедшие тучи на прощание посылали своё недовольство изгнавшему их солнцу. Андрею было не по себе - он любил определённость, а не сомнительный коктейль обманчивого тепла. Андрей чувствовал, что Кира тоже не одобряет такую погоду, жена выглядела немного усталой. И вот, прося небеса послать либо жару, либо холод, Андрей возвращался домой. И с удивлением заметил, что свет в их окне горит. Это было странным потому, что Кира обычно ждала его у окна в темноте. А спустя несколько мгновений Андрей удивился ещё больше - его звонок не нашёл отклика. Андрей разволновался, с трудом отыскал ключи на дне сумки, и когда дверь была открыта, буквально ворвался в квартиру. Из ванной слышался шум воды, сильно хлеставшей из крана. Андрей бросился к ванной, распахнул дверь. И ужаснулся. Дрожащая, с трудом стоявшая и едва упиравшаяся о край ванной, Кира содрогалась от приступов тошноты. Казалось, её выворачивает наизнанку. - Малыш, что с тобой?.. - Андрей поспешил поддержать жену. Но Кира, насколько хватило сил, попыталась отстранить Андрея. Ей было стыдно. Стыдно, что он застал её в таком неприглядном состоянии. Стыдно, что она не сумела сохранить их жизнь спокойной и радужной. Но Андрей не стал обращать внимания на её возражения. Он поддерживал Кире голову, облегчая страдания и смягчая приступы боли, и умывал её прохладной водой, освежая. - Не надо, - тошнота закончилась и Кира, всё же сумев отстраниться от Андрея, опустилась на пол. И заплакала. - Уйди, Андрюш... - Кира... Но она лишь уткнулась лицом в колени, не в силах взглянуть на мужа, и заплакала ещё горше. Андрей попытался поднять её с холодного пола, но Кира отворачивалась от него и уходить из ванной не собиралась. - Кирюш, пойдём... Не надо сидеть на холодном полу. Но Кира мотала головой. Ей не только было тяжело подняться, но и стыдно взглянуть на Андрея. - Я здесь останусь... - Ну что ты говоришь... Андрей, не обращая внимания на её сопротивление, заставил Киру подняться и выйти из ванной. - Держись, Кирюш, - Андрей осторожно взял жену на руки, передвигаться самостоятельно она оказалась не в силах. Кира обхватила мужа за шею, прижалась к нему и почувствовала, что щёки запылали жаром смущения. Андрей же совершенно не обращал внимания на смущение жены. Он хотел только одного - поскорее облегчить страдания Киры. Он уложил её в постель, укрыл поуютнее... - Что мне сделать? - Андрей гладил голову Киры, надеясь лёгким массажем хоть немного утихомирить боль. - Может быть таблетки какие-нибудь нужны? - Прости меня, - Кира сжала руку мужа и виновато взглянула в его глаза. - Кир, не говори глупости. Андрей попытался улыбнуться, но улыбка получилась печальной - слишком уж бледной и измученной выглядела Кира. - Ты женился на инвалидке, - от Киры не укрылся его печальный взгляд. - Я же предупреждала тебя о моём низком давлении. - Глупая маленькая девчонка, - Андрей прилёг рядом с женой. - Я очень люблю тебя! Такие жестокие приступы гипотонии у Киры бывали очень редко. Обычно она, ежедневно выпивая кофе, не слишком ощущала своё низкое давление. - Это из-за антициклона, наверное, - Кира вздохнула, предвидя страдания. - Я тоже не люблю, когда яркое солнце перемешивается с холодным ветром. - Теперь я два дня буду переползать из комнаты в ванную и обратно... - Теперь ты никуда переползать не будешь, потому что теперь у тебя есть я, - Андрей поцеловал жену, успокаивая все возможные волнения и возражения. - Сейчас принесу тазик и буду ухаживать за тобой! - Но... Нет! - Так! Отставить! Возражения не принимаются! - Андрюш... - Врача вызову! - Да со мной бывает такое! И к врачу мы с мамой ходили. - Точно? - Да. - Всё равно поедем. Потом. В нашей ведомственной поликлинике очень хорошие специалисты! - Хорошо. Только не вызывай врача, а то ещё в больницу отправит. А со мной ничего необычного не происходит... И Андрей не отходил от жены в течение всего времени её недомогания: как Кира и говорила, для преодоления кризиса ей понадобилось двое суток. Двое суток, первые из которых были ужасны. В первую ночь и в первый день господства гипотонии тошнило Киру каждый час - это было неприятно и больно. И Андрей с трудом заставлял жену пить приготовленный им морс. - Может лучше не пить? Так передышка будет подольше, а то уже даже мышцы живота болят... - Кира измучилась и могла лишь лежать не шелохнувшись - любое движение отзывалось пульсирующей болью в голове. - Нет, малыш, лучше пить. Потерпи. Ведь в пустом желудке накапливается желудочный сок, а это вредно! И Кира слушалась мужа. И очень жалела, что он не спит из-за неё. - Андрюш, выброси меня на помойку... - Нет, я тебя отремонтирую, - улыбался он. - А потом ты будешь бегать со мной по утрам! - Нет, только не это, - вымученно улыбалась Кира. ...К вечеру второго дня приступы тошноты стали реже, и Кира смогла провалиться в сон. А Андрей лежал возле жены и смотрел, как беспокойно спит Кира: она вздрагивала, постанывала и даже что-то говорила во сне. Андрей безумно волновался за её здоровье. И отгонял от себя тревожные мысли о том, что могло случиться, если бы Кира вдруг упала, ударилась... если бы он пришёл чуть позже... Ведь она едва держалась на ногах, когда он подоспел. О тренировках у Рената Янушевича Андрей даже не помышлял - Кира была для него главным. Беспокоился он только об одном - как Кира останется, когда он вновь отправится в Афган. И волновала его ещё одна мысль - а вдруг она уже беременна! Хотя Кира и говорила, что такие приступы с ней уже случались... Но, а вдруг сейчас?.. Ведь, возможно, что это токсикоз. Андрей улыбнулся спящей жене. * * * Пришедшая капризная пора оказалась на удивление покладистой. Первые две недели сентября были стабильно тёплыми. И нежные солнечные дни осени радовали больше, чем их жаркие летние собратья. И в жизни Киры и Андрея всё шло ровно и гладко - осеннее тепло будто капнуло на них мёдом, подарив дни супружеского блаженства. А потом начался не менее стабильный моросящий дождь. Дождь растворил капельку мёда - Андрей уехал. Уехал в Афган. И Кира, как не трудно и не тяжело ей было, старалась принять и понять жизненные ценности мужа. Его служба являлась конкретным воплощением идеалов Андрея. Он ничего не рассказывал Кире о службе, и лишь однажды, на её робкий вопрос об увольнении в запас, сказал: «Наши выезды в десятки раз эффективнее, чем деятельность постоянно дислоцированных спецотрядов». Этим было сказано всё. И именно поэтому Андрей Сандомирский уезжал в Афганистан. Андрей уехал. А перед отъездом не уставал повторять Кире, чтобы она почаще ела бутерброды с икрой и пила кофе. - Солёное повышает давление! - Это очень дорогое солёное, - осторожно заметила Кира. - Дорогая только ты... Моя дорогая... И ещё Андрей оставил их соседке, тёте Даше, уже вернувшейся в Москву, номер телефона специальной медицинской службы своего Министерства и попросил вызвать врача, если вдруг Кира почувствует себя неважно. Он хотел, чтобы жена побыла под наблюдением медиков в случае нового приступа гипотонии. Но с Кирой, к счастью, всё было в порядке. Большую часть дня занимал институт - ставшая привычной студенческая жизнь вдоволь обеспечивала заботами. А в свободное время Кира с удовольствием общалась с соседкой - тётя Даша оказалась необычной женщиной. Очень необычной. - Кира, ты беременна, - сказала однажды тётя Даша. Чашка застыла в руках Киры - тётя Даша утверждала то, о чём Кира только начала подозревать. - Не удивляйся, - ласково улыбнулась женщина. - Я вижу это по твоим глазам. Тётя Даша была ясновидящей. Она могла многое увидеть в глазах человека даже по фотографии. Кира продолжала удивлённо смотреть на свою соседку - ничто не выдавало дара тёти Даши, а ведь насколько Кира знала, к таким бабушкам ходит много людей, платят им за консультации. Тётя Даша же жила уединённо и скромно. - Меня однажды прижали к стенке, и я перестала помогать людям, - пояснила тётя Даша. - А я ведь кроме цветов ничего не брала за консультацию. Тётя Даша была ясновидящей не только призванной, но и благословенной. Была женщиной уникальной. - Я вижу по фотографии, жив человек или мёртв. И раньше помогала находить пропавших, указывая на карте местонахождение человека, - лицо тёти Даши озарила лёгкая улыбка. - Я помогала бескорыстно, а наши блюстители порядка... Тётя Даша вздохнула и махнула рукой. Кира, заворожённая, смотрела на соседку, как на божество. - У тебя, Кира, очень чистая, светлая аура. И у Андрея тоже, - тётя Даша улыбнулась, поняв взгляд Киры. - С Андреем всё в порядке, не волнуйся... Тебе вообще теперь волноваться не надо, тебе нужно побольше радоваться и смотреть на что-нибудь красивое и приятное! Кира улыбнулась - она подозревала, что беременна и определила для себя срок, достигнув который этот вопрос проясниться. И вот теперь не нужно ждать ещё нескольких дней, теперь точно известно, что к ней с мужем пришло счастье, о котором они мечтали. И Кира старалась впитывать только положительные эмоции. Она стала часто гулять с мамой, и всё окружающее доставляло ей удовольствие: от сменившей цвет листвы, до неба нежно-серого цвета. И только однажды её умиротворённое состояние было нарушено человеком, о котором тётя Даша сказала: «Мечется в поисках себя и этим затемняет свою ауру». Этим человеком была Алевтина Александровна. ...Однажды, открыв дверь своим ключом - конечно, у неё имелся дубликат, она же грамотная хозяйка! - свекровь решительно прошла в комнату, где Кира, устроившись на кровати с баночкой горошка, смотрела