— Ты привезёшь мне подарков? — немедленно спросило чадо. Вот ведь вымогатель маленький.
— Обязательно. Настоящих военных трофеев. Хочешь?
— Хочу!
— Батюшке надо ехать, — сказала я. — Мы обязательно помашем ему с ворот. Поднимемся наверх и помашем.
— Правда? — Ючжитар тут же переключился на меня. — На самый-самый верх?
— Почти. Так высоко, как только можно. Давай, беги. Лин, отведи принцев и принцессу к паланкинам.
— Что-то случилось? — спросил Тайрен, когда дверь закрылась. — Ты так поспешно их выставила…
— Ничего. Просто…
Просто если не выставить Ючжитара, мне может так и не представиться возможности в последний раз обнять мужа перед долгой разлукой. Но я не стала этого объяснять, а просто всхлипнула и обхватила его руками.
— О, — протянул Тайрен, ласково гладя меня по спине, — вот только не надо грибы растить. Я ведь не навсегда уезжаю. И буду тебе писать чаще, чем в прошлый раз. Тут не будет пустыни, гонцы проедут. Обещаешь не плакать?
— Обещаю, — я выдавила улыбку и вытерла глаза рукавом. Когда я поднимусь на ворота, провожая войско, все увидят, что императрица спокойна, исполнена уверенности и в будущее глядит с оптимизмом и надеждой.
18
Про новый Кодекс продолжали ходить пугающие слухи — пугающие местную аристократию, разумеется. Честно говоря, я бы даже не особо и возражала, окажись они частично правдой. Послушать сплетников, так новые законы выходили мечтой легистов — полное и абсолютное равенство всех перед законом, отмена всех и всяческих привилегий, даваемых происхождением и рангом. А также крайняя свирепость наказаний, но этот пункт, похоже, беспокоил государственных мужей куда меньше предыдущего. Видит Небо, я бы с превеликим удовольствием устранила бы различие между верхушкой и "подлым людом", хотя бы на уровне Кодекса, но этого шага не понял бы даже Тайрен. Тем не менее слухи оказались настолько упорными, что у меня возникло подозрение, не распускает ли их кто-то намеренно. Своими подозрениями я поделилась с Гюэ Кеем, который на этот раз не поехал с Тайреном на войну, а остался в столице. Кей пообещал попытаться разобраться, но дело оказалось не таким уж лёгким. Концы сплетен вообще сложно отследить, а уж если их повторяют не простолюдины, а сами аристократы… Это сплетников на базаре можно тряхануть, а когда почтенный министр третьего ранга на вечеринке со столь же высокопоставленными друзьями и сослуживцами задумчиво произносит: "А вы знаете, я слышал…", то пойди, выясни — вброс это, или он честно пересказывает слова кого-то другого.
Я отложила кисть и потянулась. Пока мои надежды, что отсутствие Тайрена пройдёт без эксцессов и мне не придётся брать на себя функции императора, вполне сбывались. Тем более, что эта беременность протекала несколько тяжелее предыдущих. Не то чтобы мне было так уж плохо, но по ночам меня начала мучить бессонница, зато часто клонило в сон днём. Меня это злило, потому что ломало весь сложившийся распорядок, отнимая от дел дневные часы и заставляя без толку тратить ночные — пусть даже я приспособилась читать и просматривать документы прямо в спальне, но аудиенцию после полуночи не дашь, и даже секретаря вызывать мне было совестно.
Но у моего организма было своё мнение на этот счёт. К тому же у меня начиналась одышка, стоило хотя бы немного ускорить неторопливый, приличествующий императрице шаг, и я быстро уставала на прогулках. Пришлось освоить открытый паланкин, хоть и не любила я ездить на людях, или просто сидеть на террасе или в беседке, дыша свежим воздухом. Благо погода стояла отменная. Иногда шумели короткие бурные дожди, смачивая пышно распустившуюся зелень, но в основном небо было ясным. Как-то незаметно весна стала моим любимым временем года — уже тепло, но ещё не жарко, хотя на родине я больше любила лето. Осень тоже отвечала этим требованиям, но она как правило была дождливой.