- Важно телесное соприкосновение. Полагаю, чем больше площадь касания, тем больше вероятность! - не унимался Каэтано.
На пару мгновений все стихло, так как спорить с должностным лицом, возглавляющим экипаж судно было несколько глупо, все равно его слово в океане закон, но подавить в себе восставшее отрицание самой мысли было тяжело.
- А я? - робко вопросила, заправив прядь за левое ухо, откликающееся на мое состояние нервным подрагиванием.
- Ты на одну вторую состоишь из магической крови, глупо этим не воспользоваться.
Конечно подключиться у нас так и не вышло, хотя пришлось пройти несколько этапов позора, прежде чем гордая раса т’хальмевей не вышла на связь сама и в этот раз им поспешили ответить. А дальше му сумели оценить масштаб тех способностей, которыми обладает сказочный народ, когда огромное многотонное судно поплыло само, гонимое лишь невидимыми путами альбов.
- Отец? - не могла не переспросить, отказываясь верить своему отчетливому слуху.
Привели нас в резиденцию владетельных лиц не сразу. Для начала отконвоировав от судна всем экипажем в специальный корпус, где над каждым проводили дознавание, интересуясь целью, которая привела нас на Эмек-Амир Ханан.
Дюжие суровые воины т’хальмевей на несколько голов возвышались над всеми членами команды, хотя мужчин Каэтано подбирал огромных, что в плечах, что в росте. От этого я чувствовала себя несколько уничижительно, хотя и сама от небольшой эскалации не страдала, всегда опережая всех особей женского пола, что в Григоиде, что в других местах обитания.
- Сантарен айн оф ля ром до рхаван, - мелодично пропел мужчина, что привел нас в этот зал с близнецом, обращаясь к моему, как оказалось, родителю, занимающему плетеное, но жилистое, кресло на небольшом пьедестале, где также, у ног восседала ослепительно красивая женщина, по всей вероятности - Бин-Альбе.
Речь лилась ноктюрном по залу, заполняя пространство, кружась в водоворотах сладостных звуков. В то время как мы вдвоем чувствовали себя чем-то несовершенным, лишним в данном помещении.
- Ктхо ти? - чуть склонив голову к правому плечу, вопросил повелитель дивного народа, едва приоткрывая белые конусовидные зубы между резцами. Его заостренные уши чуть отвелись назад, приводя в движение пряди насыщенно ультрамариновых волос.
Очень большие, практически нереальные глаза вперились в моё лицо, что заставило без сомнения определить, к кому был обращен озвученный вопрос.
- Яртикада Айке, - громко сглотнула в повиснувшей тишине, - полукровка.
- Лиитфхола, - подхватил мужчина, переводя слово на альбийский, резко вставая и выпрямляясь. - Лиция! - позвал он.
Я видела как гладкое бледное лицо, будто выструганное из камня, приобразилось - губы сжались, чуть оголяя кончики клыков, уши навострились вперед, ноздри напряглись, чешуйки на надбровных дугах ощерились, словно миниатюрные щитки.
- Съя, мо Фер-Альбе, - откликнулась, опустив взгляд в пол, девушка, тут же вставая с места и спускаясь с пьедестала, чтобы находится уровнем ниже. Её длинное полупрозрачное платье облепило тонкую фигурку воздушным слоем ткани.
- Лиитфхола, - повторил властитель и занес руку с тонкими длинными, но сильными пальцами, увенчанными светлыми когтями для удара, а потом все же оставил на девичьей щеке четыре косых кровоточащих отрезка - Ньярэ!
Та лишь смиренно склонила голову ещё ниже, но не издала ни звука. Не такой опозоренной и униженной представлялась мне вторая по важности фигура на острове.
Видимо немного успокоившись после своей внезапной вспышки гнева, мужчина обратно сел на свое место, лишь отрывисто бросив на о’силибриене - Амах.
Бин-Альбе молча кивнула, приложив ладонь к кровоточащей щеке, лишь после отвернувшись и плавно исчезая из поля зрения. Буквально в самый последний момент успела заметить как к ней пристроилась огромная черная тень, по строению тела, принадлежащая явно не альбу или кому-то из прибывших людей. Рассмотреть кто такой конкретнее помешали мне закрывшиеся за их спинами резные двери.
- Продольжай, - скучающе и почти без акцента произнес Фер-Альбе, обводя взглядом толпу, собравшуюся вокруг нас.
Возможно Ферхо хотел поддержать, что для его натуры было совсем несвойственно или же заранее знал, какие рефлексы может побудить сам жест, но тем не менее спустя мгновение я почувствовала, как мою похолодевшую ладонь обхватила его большая, крепкая и теплая. А после, рука близнеца подлетела в воздух, подхватыватываемая неведомой силой, и зависла в скрюченном состоянии. Стены помещения ознаменовались криком боли и жутким хрустом. Близнец, неественно вздернутый за конечность, прикусил нижнюю губу, чтобы усмирить ни то всхлип, ни то стон, рождающийся из недр грудной клетки, тяжело вздымающейся под тонким джемпером.