Помимо культурных различий, мы также приступили к изучению боевых практик т’хальмевей. Правильными базовым движениям, оказывается, меня сумел обучить ещё Икар, вкладывая понятие, где должна стоять правая нога, когда левая рука плавно ведется по воздуху. Поэтому, прежде чем осваивать танцы с оружием, мой учитель попытался подобрать гимнастический комплекс, имеющий ряд отличительных особенностей по сравнению с другими видами гимнастики, для того, чтобы найти равновесие между тем, как я начала чувствовать свое тело и тем, что знаю.
Подныривая под внезапно зажженный вертикальный огонь, выполняя стойку, где ноги согнуты в коленях на девяносто градусов, а руки отталкиваются от земли, вытекаю в положение стоя на другой стороне за долю секунды до того, как должно было закончится, отведенное мне время.
- Неплохо, - заметил Льопе, с интересом поглядывая на меня. - Признаться, не ожидал в лиитфхола, воспитанной среди людей, таких навыков.
Слегка отдышавшись, сама только что осознала свою маленькую победу.
- Все дело в том, что меня уже обучали подобным методом, - начиная проводить параллель, заметила, присаживаясь на скамейку рядом. - Это было в закрытом городе, но оказалось потом, что человек, он у вас жил некоторое время, - осторожно подвела к интересующей теме.
- Человек? - удивленно посмотрел на меня учитель. - Должно быть это было ещё до военного положения.
Сглотнув обиду за то, что в свое время т’хальмевей проигнорировали крик о помощи со стороны людей и закрылись своими чарами на острове, введя осадочный режим, тем самым погубив почти всю человеческую культуру, решила не отвлекаться:
- Да, должно быть. - Сглотнула вязкую слюну, вспоминая человека, о котором захотела говорить. - Его звали Икариал Минакус, в бытность капралом, приезжал на остров по программе обмена опытом.
Заглянула в тусклые глаза напротив.
- Он уцелел после военных действий? - казалось, будто Эсунджениус искренне обрадовался этой новости. - Конечно, все обитатели острова, что живут в шаговой доступности от Сторала Маит, помнят этого юношу.
Заметила, как лицо приобрело ностальгирующий вид, который я не замечала ни разу за этим высокомерным альбом.
- Это было словно вчера, - невольно продолжил он. - Мальчик свалился в колодец и выжил. Вот ведь, бывают чудеса.
- В колодец? - не поняла я. - Этому мальчику сейчас шестьдесят восемь лет или около того, - настороженно продолжила. - А на вид будто двадцать.
Косая улыбка пересекла каменное лицо.
- Сторала Маит, - было сказано, хотя основного смысла я так и не добилась.
Последующие дни тянулись с выяснением того, чем же знаменит этот колодец и как он преображает людей. Оказалось, что альбы из-за своего очень долгого века в течение всей жизни успевают приобрести ни один десяток воспоминаний, способных отравить, если не сказать, испортить, им дальнейшее существование. В действительности, для таких случаев существует волшебное место - колодец Сторала Маит, куда сцеживаются, желания, мечты, мысли - все, что осложняет и тяготит. За много столетий после Второй битвы при Мойтуре, когда т’хальмевей переселились на остров, это место копило в себе энергию волшебных существ, его воды стали ещё более магическими, чем их оставляла богиня Дану своим детям в помощь.
- Никто не мог предположить, что станет, если в колодец свалится смертный человек или любое другое существо, - пожал плечами адуин Льопе, все же, расщедрившийся на полноценный рассказ. - Мы поднимали тело посиневшим и отекшим, почти уверенные, что жизнь покинула Икариала, но спустя пару секунд и судорожного кашля вперемешку с выходившей из легких водой, он вернулся к жизни целым и невредимым.
- То есть вы считаете, что наш легат сумел перенять срок жизни т’хальмевей? - не выдержала открытия.
- Это один из множества побочных эффектов, - продолжил темнить мастер, возвращаясь к насущному. - А теперь давай проверим, насколько ты продвинулась к вызову сущности альбе.
Нахождение моего другого “я” проходила в разы хуже, чем разгадка личности, оставшегося за стеной города повстанца. Иногда мне казалось, что вот, я буквально нащупала в себе что-то инородное, готовое рваться наружу, но при более тщательном медитировании стала понимать, что по большей части это самообман.
- Если так интересен наш колодец, то может поход к нему позволит тебе наконец сконцентрироваться на своей альбе? - в негодовании дал волю эмоциям Эсунджениус, для которого каждый пройденный месяц приближал встречу с недовольным властителем.
С радостью воспользовалась предложенной паузой для удовлетворения собственного любопытства.
Древнее могущественное сооружение находилось в стороне каньона, чуть отклоняясь от главной тропы между мощными стволами, у подножия которых густо множились кустарники. Продираясь сквозь дикие заросли, мы вышли к трем низким холмам с диковинными названиями: сео, ан, дон.
На восточном краю плато, расположенного на средней возвышенности, находится вырубленный прямо в толще скалы крутой спуск в виде лестницы, местами обвалившейся, с несколькими короткими маршами и великим множеством ступеней. Именно она ведет к высеченной в тверди галерее, чье дно покрыто светящейся, казалось бы, водой. Только при ближайшем рассмотрении, становится ясно, что вовсе это не жидкость даже, а некая субстанция, являющаяся плодом сознания.
На деле я представляла себе классический колодец, но представ перед длинным переходом, у основания которого виднелось углубление, поняла - Сторала Маит должен быть именно таким.
Иногда мне казалось, что я улавливаю чужой шепот, картинки, отголоски чувств. Место сказочное и пугающее одновременно.
- А что если, - осмелилась озвучить терзавший меня вопрос, - я воспользуюсь его лечебным свойством? - А у самой внутри все сжалось, будто я предаю память о нем и не смею даже помышлять о таком.
- Оставлю тебя наедине, - кивнул альб. - Просто сконцентрируйся на этом и отпусти.
Сначала стихли шаги, потом весь шум, будто я осталась одна во всем целом мире. Былое желание узнать что-то об Икаре пропало, теперь в моей голове был один единственный яркий образ - Эндо. Вот его улыбка, озарявшая лицо каждый раз, стоило ему сказать очередную шутку, вот шаловливый мальчишеский жест, когда пятерня теряется в густой каштановой шевелюре.
- Искренне ваш, бонум, - прошептал призрак, почти осязаемый, такой родной.
Сосредоточилась на комочке боли, разворачивая его и питаясь им. Будто больно дышать, словно воздух разом стал колючим и не помещался в узкую гортань. Грудная клетка щемяще заныла, глаза заволокла пелена отчаяния. Присев на колени и опустив руки в манящую жижу, произнесла одними губами:
- Бинненагт, - это гены заговорили, предки в душе соединились с электромагнитным полем данного места.
Тем временем приведение младшего близнеца уловило смысл и кивнуло, удаляясь, а болотисто-зеленые глаза метнули ответное “до свидания”.