С радостью воспользовалась предложенной паузой для удовлетворения собственного любопытства.
Древнее могущественное сооружение находилось в стороне каньона, чуть отклоняясь от главной тропы между мощными стволами, у подножия которых густо множились кустарники. Продираясь сквозь дикие заросли, мы вышли к трем низким холмам с диковинными названиями: сео, ан, дон.
На восточном краю плато, расположенного на средней возвышенности, находится вырубленный прямо в толще скалы крутой спуск в виде лестницы, местами обвалившейся, с несколькими короткими маршами и великим множеством ступеней. Именно она ведет к высеченной в тверди галерее, чье дно покрыто светящейся, казалось бы, водой. Только при ближайшем рассмотрении, становится ясно, что вовсе это не жидкость даже, а некая субстанция, являющаяся плодом сознания.
На деле я представляла себе классический колодец, но представ перед длинным переходом, у основания которого виднелось углубление, поняла - Сторала Маит должен быть именно таким.
Иногда мне казалось, что я улавливаю чужой шепот, картинки, отголоски чувств. Место сказочное и пугающее одновременно.
- А что если, - осмелилась озвучить терзавший меня вопрос, - я воспользуюсь его лечебным свойством? - А у самой внутри все сжалось, будто я предаю память о нем и не смею даже помышлять о таком.
- Оставлю тебя наедине, - кивнул альб. - Просто сконцентрируйся на этом и отпусти.
Сначала стихли шаги, потом весь шум, будто я осталась одна во всем целом мире. Былое желание узнать что-то об Икаре пропало, теперь в моей голове был один единственный яркий образ - Эндо. Вот его улыбка, озарявшая лицо каждый раз, стоило ему сказать очередную шутку, вот шаловливый мальчишеский жест, когда пятерня теряется в густой каштановой шевелюре.
- Искренне ваш, бонум, - прошептал призрак, почти осязаемый, такой родной.
Сосредоточилась на комочке боли, разворачивая его и питаясь им. Будто больно дышать, словно воздух разом стал колючим и не помещался в узкую гортань. Грудная клетка щемяще заныла, глаза заволокла пелена отчаяния. Присев на колени и опустив руки в манящую жижу, произнесла одними губами:
- Бинненагт, - это гены заговорили, предки в душе соединились с электромагнитным полем данного места.
Тем временем приведение младшего близнеца уловило смысл и кивнуло, удаляясь, а болотисто-зеленые глаза метнули ответное “до свидания”.
Глава 3 «Свободу первому пленнику»
15 кайлиха 953 года от объединения племён
Брат дошёл до нас, меня...Нет больше нас. Они тоже были. Дома нет. Во время борьбы разбилась древняя амфора и всё. Остался лишь дневник и тот не настоящий, а всего лишь приложение по трансмиттеру, которое позволяет заполнять записи дистанционно пока мы пытаемся найти хоть какое-то укрытие.
Отрывок из дневников Сейлан Сибильды
Через толстое стекло заблистала заря, багряным облаком расползаясь по небесному покрову. Сиреневая дымка поглотила слепые рассредоточенные лучи, пригубляя их яркость и насыщая полутона.
Занавешивать арочное окно я посчитала неправильным, жажда в это раннее утро встретить рассвет была поистине нестерпимой, поэтому проснувшись от очередного ментального толчка, присела возле ставень с чашкой ароматного травяного напитка.
В этот раз с самого начала я стала признавать холмистый пейзаж и ухабистое плоскогорье с камненными глыбами цвета маренго, даже плащ с большим капюшоном, расшитыми позолоченными нитками, переливающимися на солнечном свете. В очередном сне я опять попыталась натянуть синюю ткань, пока та опасно не затрещала, но видно качество было настолько хорошим, что не поддалась материя и потянула своего носителя назад.
Отхлебнула глоток, слепо всмотрелась в горизонт.
Вот главный герой моего сновидения оборачивается, но в отличие от корабля, когда несколько ночей подряд смотрела это видение, вышвыривало назад - в реальность, где я благополучно просыпалась, так и не сумев припомнить черты незнакомца, сегодня у меня получилось доглядеть все до конца.
Погрев ладони о толстобокую кружку без ручек, припомнила плотно сжатые губы и чуть выпирающий вперед подбородок. Я признала этот плащ только сейчас, хотя видела его уже какую ночь и день подряд.
- Мо Фер-Альбе? - почему-то обратилась к т’хальмавею, что наваждением достался мне с памятного визита в Нивельхайм.
- Я ждал, - будто по волшебству ответил он без акцента. - Давно, а сегодня слишком поздно.
Где-то далеко отчаянно вскрикнула птица, но обернувшись на шум, я сумела заметить лишь плавно опускающееся на землю черное перо.