- Дайре? - спросил капитан, нахмурив свои темные брови. Он до последнего не верил в нашего перевертыша.
Мужчина кивнул, а после присел на землю рядом со мной.
- Слушай мой голос, - шипящие нотки в первом слове заставляли хохлиться. - Не позволяй альбе завладеть тобой. - Огромные ручища заключили в плен мое пернатое тело, фиксируя. - Вдохни как можно больше кислорода! - Какой там, я не могу соображать, когда меня сковывает хищник. - Не рыпайся и задерживай дыхание, - прорычал приказ, переставая бороться.
Послушно втянула восковицей как можно больше воздуха, а затем замерла, задрав голове.
- Закрой глаза и вспомни, каково тебе было, когда ты была полукровкой. Только сильные чувства способны тебя возвратить в свое настоящее тело.
Отгородившись веками, перестала видеть как мелькают из-под тонких губ острые наточенные клыки ветморфа. Перестала слышать, будто опускаясь на дно. шороховатый голос с брутальными нотами.
Детство и юношество пронеслось быстро перед глазами, никак не откликнувшись внутри теплом, возможно лишь точеные черты Пирана немного пошатнули стену, выстроенную моей альбе. А вот события, разворачивающиеся после, колокольчиками зазвенели в районе живота - Ферхо и его предательства, встреча с Икаром, Кедеэрн.
Обратное превращение сказалось на теле жутким хрустом во время перестраивания костей. Мое тело будто вытягивали на дыбе, от стресса ноги дрожали и подергивались.
Подавилась и закашлилась криком, а потом почувствовала, как губы смочили родниковой водой.
- Пей, девица, станет немного легче, - почти ласково пробубнил Дайре, прижимая горлышко фляги ко рту.
Живительная влага смочила пересохшую гортань, выталкивая последние сгустки чужой энергии вниз по пищеводу.
- Это всегда так больно, - едва отдышавшись, села с помощью поддерживания за плечи перевертышем.
- Каждый раз, - подтвердил тот.
Передернулась.
- Трансформация?
Что г’нолы, что аилуры, что верморфы имеют второе боевое видоизменение, как принято говорить, заимствованное, но несколько модифицированное от их тотемных животных, а именно: гиен, кошек и медведей.
- Будто меня через мясорубку пропускают каждый раз, - удостоверившись, что я больше не нуждаюсь в помощи, отошел на пару шагов мужчина.
Каэтано не спешил поучавствовать в беседе, с удивлением разглядывая мою персону. Казалось, он не ожидал во мне встретить ничего более необычного, но оно все же произошло.
- Ах да, - усмехнувшись, кинул через плечо Дайре, протягивая стянутую с торса рубаху, - накинь.
С ужасом осознала, что после превращения сижу голышом на траве и ежусь от прохладного ветерка, пробивающегося сквозь сомкнутые ветви деревьев. Встав в одном порыве, прижала к груди короткую ткань и вбежала в сарай, громко прикрыв за собой дверь. Сквозь хлопок сумела различить смешок человека. Видимо ситуация сама собой разрядилась.
Запасная одежда была той, что принес верморф, тоесть совсем не по размеру, но перед отплытие тот обещал доставить мне пару моих комбинезонов из личного гардероба. Каким образом тот сумеет проникнуть в мои покои и добыть вещи, не навлекая на себя подозрений, терялась в догадках, но больше даже не позволяла сомневаться в слове перевертыша.
Кедеэрн уже дал приказ о том, что через два дня флотилия отправиться к берегам материка. Дайре с его личным небольшим отрядом из пяти метаморфов и нескольких т’хальмевей будет выделен отдельный корабль, поэтому протащить нас на судно не должно составить труда.
- Альбы давали мне мьенн, поэтому нарушить прямого приказа не смогут, а перевертыши живут по совести, мы не предаем своих, когда на горизонте общий враг, - заверил меня верморф, очищая ножом рыбу от чешуи. Пришел он в нашу хибару, как оказалось не один, а с морскими гостинцами, обещая приготовить потрясающую похлебку.
По главным антагонистом подразумевались даже не форморы, а мой кровный отец Торагог. Мало того, что тот наделил себя практически всемогущей властью на континенте, принял черный огонь из рук самого шалыганы, став верховным жрецом, так именно он отстаивает притязания демонов на месть альбам.
- А что касается Бин-Альбе? - чуть позже, пытаясь остудить еду посредством вытянутых губ, через которые выдувала воздух, спросила у мужчины.
Расположились мы вокруг костра, привычно молчаливо наблюдая за танцами огня.
- Ты про себя или Лицию? - заразил того ехидством Каэтано, не иначе.
- Мою мать, - поморщилась и потрясла обожженной рукой.