Щербинки между плиток на самых стыках кривоватыми бороздами разделяют куски на рваные прямоугольники. От непосредственного взаимодействия с теплым потоком углекислого газа, выходящим из легких, на прозрачную поверхность опускается осадок, запотевшими капельками разрисовывая поверхность у губ.
Я запоздало отделяю оглушенную голову от керамики, вертя ей из стороны в сторону, чтобы переключить шум в ушах на диапазон частот без помех. В районе ребер саднит или даже скорее отдает тупой и разгорающейся болью. Чем глубже экспирация, тем туже и острее иголки нефралгии впиваются в межреберное пространство, заполняя собой каждый диаметр внутренностей.
Ошалело вожу рукой в тлеющую дыру на груди. Неровная, с зазубринами от прижигания проклятьем, она выедена на защитной ткани метко брошенной черной субстанцией смертельной силы. Ощупав воспаленную кожу, все выше прокладываю подушечками пальцев колею, ведущую в самое средоточие боли. Пока никаких ощутимых отверстий в теле, способных вызвать летальный исход обнаружить не удалось.
Я все ещё жива? Моему удивлению, как впрочем и тому, что отразилось в бегающих зеленых глазах рыжеволосой прохвостки, не было предела.
И вот я дошла до точки кипения, той самой, где разворачивается эпицентр моей чувствительности. Отдираю что-то твердое, металлическое и до волдырей на коже горячее, чтобы через несколько секунд обнаружить на ладони порванную цепочку с небольшой позолоченной сферической подвеской в виде колеса с медными крыльями по бокам, тем самым оберегом, что попытался выкинуть Ферхо на корабле Каэтано. Совпадение ли?
- Ты, - прошипела девушка, с религиозным трепетом смотря на кусок украшения, демонстрируемый мной. - Но это невозможно!
Рыжая коса распалась на независимые спиральки вздыбившимися змеями, как у сверхъестественного чудовищного существа, принявшего вид старухи в детских сказках степняков - ямаубы - двуротой хищницы из леса. Выражение лица перекошенное, хоть и не потерявшее своей прелести генетически отточенными благородными чертами, сейчас отдавало каким-то безумством. Изумрудный огонь в глубине глаз лихорадочно блестел в свете ламп комнаты.
Я и сама терялась в догадках, как пустая железяка могла принять на себя всю мощь удара магии демонов? Ведь это была не пуля, не стрела и даже не лезвие, а неоформившаяся стихия, призванная нести смерть, отравлять мгновенно.
“Ты зачем-то нужна богам” - сказал Эндо, узнав предсказания своего отца. Именно полукровка, рожденная от человека и альба, не кто-то иной, ведь судя по событиям, боги жестоко избавляют меня от спутников, толкая вперед, будто желая, чтобы формор испил моей крови. Неужели небожители столь очерствелые?
Мысли проскочили быстро, но расслабляться и дальше было глупо, ведь обезумевшая Эрмигранда могла сотворить и другое заклятие, пока полностью не раствориться в неподвластном простым людям черном огне. Неужели человеческая природа по своей особенности настолько инквизиторская, что из простой ревности идти на убийство? Если так, то чуждые т’хальмевей иногда более милосердные, по крайней мере у них есть мьённ через которую не переступить и именно она оберегает от необдуманных поступков.
Нажав вызов вслепую, подскочила с пола немного покачиваясь. Мышцы одеревенели, но подключив все силы, я могла сгибать руки и ноги по собственному желанию практически полностью. Воспользовавшись заминкой, прыгнула на соперницу, пригвоздив её к полу. Придавив весом и нанося несколько сбивающих с толка оплеух, попыталась дотянуться до лебяжьей шеи, но Эрмигранда начала извиваться в стремлении скинуть чужое тело и завладеть ситуацией.ОСалбленный организм подавлял недавно приобретенные способности, отчего возн становилась все затянутей, а последние крупицы сознания утекали из-под раскрытых пальцев.
- Что здесь происходит? - голос легата словно металл, отражающийся в его глазах, звенит, вибрирует какой-то потаенной силой.
Правильно, ведь в динамик Икар не слышал ничего кроме шебуршания, уже благо, что он меня нашел по трансмиттеру, но так быстро понять, кто жертва в ситуации, когда два переплетенных тела распластались под ногами, с первого взгляда несколько затруднительно.
Ощутив, что напор подо мной спал, ни капли не сожалея все же нанесла подлый удар ребром ладони по шее на точку чуть ниже и слегка впереди уха. Это мало опасно для жизни и приводит к потере сознания, потому что в результате приходится аккурат по блуждающему нерву. Почувствовав, как Эрмигранда, наконец, отключилась, даже дыхание замедлилось до умиротворенного, поднялась, вскинув ладони.