Большие образования расползаясь по большому земельному участку, которому нет конца и края. Я ощутила главное - добралась. Они возвышались обманчиво прекрасными, хотя, как и оказалось позднее, чрезмерно холодными. Синь на этой земля была насыщеннее, воздух разряженней, а температура значительно ниже, отчего кожа на лапках растрескалась и кололась.
Упрямо преодолевая встречный ветер, я пыталась найти хотя бы какое-то укрытие от сильных и весьма утомляющих порывов. Кругом горы - гордые, мощеные скопления и никаких деревьев, растительностей, у уступов все отцвело.
Борясь с желанием свалиться в грязевую лужу, покрытую тонкой коркой ледяной оболочки, забила крыльями, как припадочная. Зверь беспокойно клокотал.
В миг стало темно, душно и нечем дышать. Будто кто-то перекрыл доступ к кислороду.
- Сик дассе-каш? - раздалось сверху приглушенное, а умудренный, более древний, чем я сама, зверь перевел неведомый язык, разбирая предложение на местоимения и глагол - “кто это был?”. Лингвистическая группа неведомая доселе, состоит из сплошных шипящих нот, глухих согласных, свистящих окончаний. Они не подходили ни под один услышанный ранее диалект.
Попыталась освободиться, чтобы оглядеться, но пряно пахнущий твердый на ощупь покров лишь царапал.
- Какая разница, Нглосс, я хочу есть, - конечно, на деле это звучало не иначе, как “шигай тсса нанишусса, тачибайтессу наташисса”. Нглосс я вообще отнесла к имени собственному, видимо поймали двое пока ещё неведомого вида и решали, что делать с добычей.
Горы, те самые, к которым так вело неведомое чувство были давно осаждены форморами. Таким образом они пытались пробиться через Абигайльский пролив. Моему зверь, как собственно и мне, было все равно, чего хотят эти лохматые и рогатые представители двуногих, но идти в рацион к кому-либо из них совершенно противилось чувство собственного достоинства.
Забившись сильнее и истошнее, я смогла высвободить голову и даже выхватить образ на миг, но яркий, зеленых оттенков на бесцветной и туманной дороге, ведущей к остроконечным пикам. Желтые, как янтарь глаза полностью заливали белок, ни намека на радужку, лишь игла вытянутого зрачка, черная и зловещая. Лица у обоих аборигенов вытянутые, безгубые, с костяным наростом на скулах. Носов нет, лишь капельки ноздрей раздулись, когда мне удалось противостоять, а потом почувствовать более сильный и сжимающий корпус удушающий силок сжатия ладони.
Конечности у существ стоили отдельного внимания: вытянутые, крючкообразные, с длинными загнутыми когтями. Чешуя на пальцах, фаланги разных размеров.
От страха мне померещилось, будто из-под отсутствующих губ мелькнул раздовенный язык. Не иначе, как для того, чтобы облизаться.
Тем временем не менее странный диалог, чем первые представители серпентов, по крайне мере именно их я признала в яйцеподобных головах, продолжался:
- Может это ловушка? - продолжил мой пленитель. - Я давно не видел птиц в горах. Да ты сам знаешь, что после осады более тридцать банов назад мы стали довольствоваться лишь полевками да огрызками.
Бан это год? Пожалуй, что да. Именно столько времени назад, а может чуть больше, вторая не менее многочисленная армия покинула Землю Блаженных и выступила к ящероподобным. Про одну из древнейших рас Саогилли известно было даже меньше, чем про т’хальмевей, настолько скрытный образ жизни те вели в своих горах.
Почему-то истинное название расы альбов тупым молотом ударило в левый висок, будто это что-то должно напомнить, но даже сейчас, при таких обстоятельствах возвращать реминисенции не хотелось.
- Шш, - прошипел его напарник. - Эту хватит и на троих. Поделимся с Нэсси.
Не хватало ещё третьего участника на сцене, чтобы лишить моего зверя последних фрэймов и дать ему насладиться холодной кровью этих пресмыкающихся.
Сердце стучало неровно, небольшими ударами разгоняя по жилам циркулирующую плазменную жидкость. Я позволила себя сковать в очередной раз, потому что второй вариант казался совсем неправильным. Если позволить зверю отключить мои чувства, я ведь навсегда потеряюсь.
Серпенты двигались недолго, их шаги были пружинистыми, бесшумными, рассекая грязь на молекулы и на оставляя следов позади. За несколько прыжков-шагов, мы ступили в сталактитовый грот. Ассоциации со свисающим языком необычной пещеры и рта заставили передернуться.
Осмотрев глазами покрытые испариной объемные стены, заметила, что ряд тоннелей неоднородными лучами покрывает практически все внутренности вертепа. Однако серпенты шли уверенно, не сбиваясь, несколько раз свернув с прямого пути.