Когда мы только вылетели из леса, солнце уже вовсю висело над горизонтом ровным раскаленным шаром, озаряя землю своим светом и слабым теплом. Снег остался лежать белыми горками в пределах участка чернозёма с синей далью сжатых незасеянных полей, покрытых серой землёй и жёлтой травой.
Самое сильное и дикое желание сейчас было спрыгнуть со своего летательного аппарата вниз на поверхность и закрыть глаза, забывшись глубоким сном. Веки будто покрыты пластичной медью со значительной атомной плотностью, их тянуло вниз, они устали.
Близнецы перестали спорить и оба синхронно снизились к земле, наклонив торс вперёд для ускорения. Они взяли направление бывшего когда-то коттеджного посёлка курортного района Ортагхианской империи, который сейчас пустовал и находился в полуразрушенном состоянии.
«Добро пожаловать в Санчингу», — покосившаяся от времени надпись возвестила нас, что мы преодолели границу и теперь можем споро искать место гнездования.
— Что-то стряслось? — успела поймать, пробежавшую по лицам близнецов негативную эмоцию, когда указала на простой большой пластиковый щит, являющийся по совместительству знаком. — Вам не нравится это место?
На самом деле наименование такого посёлка я не помню, как и событий с ним связанных. Всё-таки университет лежал совсем в другой стороне, а часто встречаемыми в новостях населёнными пунктами являлись скорее крупные административные, торговые и промышленные центры вроде Дидракты, Феррсонии или же Огасферона.
— Всё хорошо, — будто через силу растянул губы в кривой улыбке Эндо. — Просто неприятные воспоминания.
Ферхо вообще посчитал своим долгом промолчать, будто я и вовсе ничего не спрашивала.
Замедлив корпусом движение доски, лишь в очередной раз пожала плечами.
И в самом деле, какая мне разница до их химер? Тут бы со своими справиться, которые с каждым разом бередили душу всё сильнее. Возможно, не стоило так скоро решаться на попытку добраться до острова. Ведь я до последнего не верила, что за стеной Григоида все действительно погибли и только сейчас, смотря на этот безжизненный посёлок-призрак, начинаю осознавать весь ужас прошедшей войны.
Через минут двадцать перед глазами предстали коробки из двух— и трехэтажных домов с четырёхскатными крышами, строящимися по вальмовой стропильной системе и особыми стенами с теплоизоляцией, как у двухметрового слоя кирпича. В лучшее своё время это были умные жилые здания, тепло и электричество которых поступало прямиком от солнечных коллекторов.
Пролетев вдоль самой широкой улицы, с проваленной дорогой почерневшей от холода земли, мы выбрали наиболее уцелевший, на наш общий взгляд, чертог. Здесь после придирчивого изучения, казалось бы, что на конструкционном кровельном элементе сохранились все оконные ставки, чьи стёкла даже не потрескались.
Подойдя к парадной распашной двери цвета коричневого кондора, я смело потянулась к ручке, чтобы открыть её полностью. Однако от времени видимо механизм захирел — не поддался. Поэтому как был проём на одну четвертую, так и остался.
Уже с натугом насев на полотно, я устало оглянулась назад, в поисках подручных элементов вскрытия.
Ферхо тем временем складывал наши вольтпланши у крыльца, рассчитывая, где солнце будет дольше всего освещать встроенные аккумуляторы. На помощь мне поспешил его брат, надавив плечом на дверной массив. Всего мужского веса всё-таки тот не выдержал, нещадно скрипнул и скрипуче поехал в сторону.
— Надо же, уровень земли с того времени тут заметно поднялся, — с удивлением взглянул на рваную борозду, оставленную от нижней части полотна, Эндо.
Я кивнула, делая шаг вперёд и чуть за свою усталость и не поплатилась. По голени почти сразу скользнуло что-то острое и стремительное — если бы не ткань, моя нога сумела бы ощутить всю прелесть предназначенного удара.
Подобравшись, переключилась на инфракрасное зрение, так как первый этаж у порога практически не освещался из-за тени, отбрасываемой огромной лестницей. Успела лишь заметить серую тень, прошмыгнувшую мимо и еле удержала себя от вскрика. Нехотя, но я всё же полуприсела в коленях, резко оттолкнулась от пола и выбросила руки вперёд. Близнецам, вошедших внутрь за мной, открылась потрясающая картина растянутой по полу девушки с отбивающимся серым комком шерсти и блох.
— Прошу любить и жаловать, кошка обыкновенная, — вытянула подальше от лица руки, демонстрируя шипящую и разгневанную особь раскраса табби-макрель. — В своё время пользовалась большой популярностью у имперцев среди домашних животных.