— Изучаешь? — осторожно поинтересовалась у напряженной спины — широкая, обтянутая синтетическим полиамидом, она бугрилась мускулами и даже не дрогнула, после пронзившего тишину короткого вопроса.
Ферхо ничем не хотел выказывать своего удивления моим приходом, хотя и шагала я осторожно, фактически беззвучно для его человеческого уха. Лишь едва слышный вздох сквозь плотно сжатые зубы выдал неудовольствие мужчины. И то его можно было поймать, обладая слуховым диапазоном, который колеблется вплоть до 65 кГц. Я, определённо, стала меняться.
Осторожно протянула ладонь и коснулась твёрдого плеча:
— Может поговорим?
Поворачивался он медленно, с показным нежеланием. В какой-то момент показалось, что я ошиблась и разговарить Ферхо в отсутствии второго брата не получится. Однако всё же наши глаза встретились и стало ясно, что на меня больше не злятся.
Мимика она ведь всегда указывает на настроение. Возможно не напрямую, но отдаёт им, как круги на воде от брошенного на мель камня.
— Вообще это тебе нужно просить у меня прощение, — против воли прошептала, не сумев сдержать непрошеные слова.
«Не руби с плеча, он нам нужен», — оповестило не в меру разговорчивое нутро.
Мы команда, это я напоминала себе каждый раз с того момента, как стена Григоида скрылась за толстыми стволами многовековых деревьев и растопыренными ветками куцых кустов. Но ведь команда должна считаться с чужим мнением и чувствами, которые у меня были и которые они так нещадно растоптали, не так ли?
«Обиды сопливой девчонки», — резюмировала сама себе, а вслух горько вздохнула, печально улыбнувшись, чтобы разрядить обстановку.
На самом деле это действительно так. Когда я была маленькой, большую часть своего детства мне необходимо было оставаться на попечении графини Дашерберской — уважаемой и честной женщины, представляющей собой образец справедливости, правдивости и истинной женственности. Она сумела породить во мне привязанность и, возможно, даже любовь, так как исполняла свои обязанности с большим усердием, чем моя собственная мать. Но так случилось, что однажды воспитательница покинула меня, ничего не сказав и не оставив напоследок ни весточки. Какова была причина столь поспешного устранения единственного близкого мне на тот момент человека? Отчим так и не объяснил. Спустя года я осознала, что это был первый опыт разочарования и подорванного доверия в жизни. Кажется, что с годами процесс начинает переживаться легче, но на деле былая неуверенность только возрастает и костенеет.
— Ты всё ещё не можешь забыть? — уставшим тоном вопросил мужчина, взъерошив свои короткие каштановые волосы.
Я хотела ответить или даже совсем закрыть тему. Уж больно та была неприятной и вряд ли могла привести к налаживанию отношений. Однако подавилась первыми слогами, потому что их грубо перебил резкий, похожим на крик, звук гудка, резонирующим эхом разлетающимся по пустому побережью.
Не сговариваясь, помчались в сторону окна в кабинете начальника склада. Огромные панорамные стёкла как раз позволяли охватывать большой угол обзора. Видимо Эндо тоже мыслил подобным образом, потому что в помещение мы влетели одновременно. Надо заметить, что наша компания успела как раз вовремя: из-за горизонта нарастал, явно стремясь впоследствии пришвартоваться к берегу, огромный алюминиевый катамаран со стальными крыльями и литым остроносым корпусом. Последний был выполнен из высокопрочного материала, судя по всему — карбона. Парни заметили, что судя по строению, судно способно погружаться на небольшую глубину, а его силовые установки, как у всех кораблей подобного типа, за полноценное путешествие между материками экономично затрачивают не более одного контейнера биотоплива, выделенного из морских водорослей.
— Кажется, у нас гости, — прочистив горло, подвёл итоги Эндо. В его в руках, как по мановению волшебной палочки, оказался белый нейробластер компактных размеров.
Второй близнец не отставал — вытащил такой же, сводя брови к переносице. А я лишь зажала рот рукой и поражённо возвратилась глазами к пейзажу. Из горла вырвался то ли всхлип, то ли стон.
Дело в том, что мои альбийские гены передали мне особенность зрения чудесного племени богини Дану. Те обладают цилиарной мышцей, способной менять форму хрусталика быстрее и сильнее, чем у остальных рас. А так как в Саогилли у альбов самые большие глаза относительно размера тела, то их способности удивительны. Во-первых, движение моих очей ограничено лишь склеротическим кольцом. По внутреннему строению они выделяются третьей прозрачной подвижной мембраной, но не это главное. Наиболее поразительное в моих глазах — большая плотность рецепторов, повышающая остроту зрения. Благодаря им, мои способности позволяют распознать живое существо на весьма большом расстоянии — до восьми метров. Но именно сейчас я пожалела о том, чем наделила меня природа.