Виктор Соин
Полёт Кондора
Исповедь младшему сыну.
Несмотря на мерзкую погоду, ОН шёл на вылет в приподнятом настроении. Сегодня ЕГО экипаж выполнял рейс в Бангкок, а значит, можно было сбежать из осенней дождливой Москвы хотя бы на пару дней. Кроме того, сегодня в бригаде бортпроводников летела ОНА… Красивая, с внешностью фотомодели, неожиданно умная, говорящая на пяти языках и всегда вкусно пахнущая парфюмом, напоминающим о ЕГО школьной первой любви. ОНА недавно пришла в авиакомпанию, переехав из Прибалтики после мучительного развода с придурком мужем, который мог приревновать ЕЁ даже к телеграфному столбу. К счастью, детьми обзавестись они не успели. Плодить будущую безотцовщину было бы непростительной ошибкой! В первом совместном рейсе ОН поздоровался с НЕЙ и перекинулся парой фраз на латышском. Сам когда-то работал в Прибалтике и был женат на коренной рижанке… в то время уже или ещё третьим браком, прекрасно знавшей латышский язык. Старый бродяга знал, как заинтриговать женщину. И ОН, и ОНА сразу почувствовали искру, проскочившую между НИМИ. Начало было положено!
Выдержав первый натиск и ухаживания лётного состава, ОНА, с не свойственной женщине логикой, но чутьём волчицы, выбрала ЕГО, невзирая на разницу в возрасте почти в два раза, и на то, что сам ОН был женат четырежды. "И каждый раз счастливо! Иначе зачем жениться? Из-за женского любопытства или мужской усталости?" — отшучивался ОН, когда в разговорах затрагивалась тема семьи и брака. ОНА и ЕГО старшая дочь были ровесницами. Сколько раз ОН говорил другим, что "лучше с женой брата, чем из аппарата", но СЕБЯ не смог уберечь от искушения. Да и как можно было отказать СЕБЕ в удовольствии смотреть на ЕЁ лицо в обрамлении тёмно-рыжих волос, классическую фигуру, руки с длинными пальцами… Как можно было не смотреть в ЕЁ глаза изумрудно-зелёного цвета. Поначалу ОНА здо́рово всполошила женскую половину службы бортпроводников, да и мужскую тоже. Благо ребята быстро поняли, что это не их поля ягода, отстали и между собой стали называть ЕЁ Сиамкой. За кошачьи глаза и независимый нрав.
ОН шёл и думал о предстоящих двух днях и ночах на тёплом курорте с этой девочкой, неожиданно ворвавшейся в ЕГО жизнь. О ЕЁ дне рождения, совпавшим с эстафетой в Бангкоке, о подарке, который ОН уже заказал, позвонив знакомому тайцу — хозяину ювелирного магазинчика.
Тем временем пошёл сильный дождь и разбушевалась гроза, предвещая задержку рейса. Взлетать в ливневых осадках нельзя, тем более в грозу, когда вероятность попадания молнии в самолёт возрастает многократно, когда в облаках болтает так, что не видно приборной доски и по лобовым стёклам ползут огненные змейки электризации… Опасность подстерегает и на земле. ОН усвоил это ещё будучи молодым вторым пилотом. Однажды, взлетая в несильный дождь, им пришлось прекращать взлёт из-за отказа двигателя. До скорости принятия решения было ещё далеко, но коварный мокрый бетон сделал своё скользское дело. Физику никто не отменял! Из-за отсутствия контакта резины с бетоном возник эффект аквапланирования, самолёт начал глиссировать, тормоза стали неэффективны, а реверс работающих двигателей только поднял вихрь воды вокруг самолёта. Они чудом удержали направление пробега, остановились и не выкатились за пределы ВПП (взлётно-посадочная полоса). До конца бетона тогда осталось полметра. Выкатись они на сантиметр дальше конца полосы, т. е на грунт, была бы предпосылка к авиационному происшествию, а значит, нарвались бы на расследование события. В советское время с этим было очень строго! Неприятно — не то слово! Могли "вырезать" или погасить талон нарушений в пилотском свидетельстве, сделать что-то типа "дырки" в водительских правах и перевести командира во вторые пилоты. Самым "безобидным" было назначение дополнительного тренажёра, сдача зачётов по матчасти и инструкторская проверка в рейсовых условиях. А ведь были случаи, когда выкатывались, ломали стойки шасси и сгорали дотла, имея полные баки керосина…
Тогда ОН впервые услышал фразу, ставшую ЕГО девизом на много лет вперёд — нельзя оставлять торможение на конец полосы, а любовь на старость!
Но сейчас не хотелось думать об этом! Аэропорт встретил ЕГО привычной суетой. Экипаж уже находился в АДП (аэродромно — диспетчерский пункт), готовился к вылету и "плавно" проходил предполетный медосмотр. ИХ глаза встретились, и стало понятно, что не ОН один в этот день думал о ласковом море, белом песке на пляже и морской кухне… ОН внутренне улыбнулся и одёрнул СЕБЯ: "О работе надо думать!"
Начав летать в авиакомпании и почти сразу завязав отношения с НИМ, ОНА быстро поняла, что ЕЙ не грозят никакие кривотолки и пересуды. ЕГО авторитет был непререкаем. ЕГО побаивались, в хорошем смысле слова, опасаясь нарваться на обоснованные разборки за непрофессионализм, и по настоящему уважали за знание дела, которому ОН отдал бо́льшую половину жизни.