В России также хватало собственных сепаратистов, однако в целом страну удалось удержать от развала на сто и одну маленьких республик. Всё таки большинство людей по прежнему считали себя жителями одного государства. В отличии от заокеанских коллег, церковь в России сидела тихо как мышка и потому сохранила то, что имела не приобретя нового, но и не утратив. В своё время бог Антон не проводил кардинальных чисток в правительстве, оставляя решение вопроса до того как он займёт президентское кресло. Фактически весь государственный аппарат, включая высших чиновников, оставался без изменений. Они только, по некоторым вопросам, начинали думать по другому. Антон собирался занять пост главы государства по закону, получив голоса любого желаемого числа избирателей и текущая ситуация его устраивала в то время.
В один печальный день, добрых три четверти высших чиновников, включая премьера и даже президента, банально взорвали в духе старых добрых революционных традиций. При этом действовали не наёмные специалисты, не иностранные агенты, а граждане России по праву рождения, собирающиеся сначала наказать, по их мнению виновных в первую очередь. И только во вторую думать как построить что-то более справедливое, чем то, что есть сейчас. Они вывели охранников, телохранителей, помощников и секретарш. Таким образом не пострадал ни один честный человек за исключением одной секретарши, которой в руку попал осколок выбитого взрывом стекла. Казалось бы если уменьшается число нечестных людей при неизменным числе честных это без сомнения хорошо. Однако если рыба с гнилой головой хоть как-то плавает, то рыба без головы моментально идёт на дно. Именно в тот момент и начался хаос безначалия. Доморощённые бомбисты не имели никакой программы, да им никто бы и не позволил красивым прыжком перемахнуть из грязи в князи. Их имён не знали. Лиц не помнили. И даже не стали ловить — не до этого было.
Разумеется при таком кавардаке творящемся на земле, люди совершенно забыли о космосе. Четыре действующих лунных баз и одна строящаяся — с горем пополам могли обеспечить себя какими-никакими воздухом и пищей лет на пять. Но обсерватории и научные станции на орбите оказались в весьма нехорошем положении.
Строители, собирающие в космосе второй корабль для внутрисистемных полётов поспешили вернуться на землю-матушку. Они так спешили, что никак не консервировали строительство. Сложнейшее и дорогостоящее оборудование воплощающие в себе квитесенцию мечты о свободе без всякой пользы разрушалось, сгорало в атмосфере и пополняло пояс космического мусора вокруг планеты.
Первый корабль для полётов внутри системы с экипажем учённых и пилотов в это время находился на полпути к Марсу. Посовещавшись космонавты решили продолжить полёт в соответствии с первоначальными предписаниями, полагая что как бы не повернулись дела на земле, собранные их экспедицией данные несомненно пригодятся. Так люди, просто выполняющие свою работу, проявили себя героями.
Надо сказать, что написанная Олей порча технически могла распространяться через средства дальней связи например от земли до луны. Но фактически не делала этого предпочитая заражать собеседника в приватных беседах, чтобы его анимус не мог подать тревогу и предупредить Антона. Программа являлась не более чем программой и знать не знала, что это уже не имеет ни малейшего значения. Честно говоря программа порчи не знала вообще ничего. Всё, что она умела это делать свою работу, точь-в-точь как и подавляющее большинство программ.
Поэтому воцарившаяся на земле смута довольно странно выглядела из космоса. Космонавты и лунные поселенцы видели только следствия не понимая и не догадываясь о причинах. Их анимусы продолжали выполнение старых программ: перед сном зовя своих носителей к крохотным мерцающим точкам в небе и убеждая, что они смогут и им есть зачем жить на свете. Впрочем космонавтам не требовался зов внутренних компьютеров. Они давно горели и их огню не требовалась внешняя подпитка. Такой уж это народ — учёные и космонавты.
Тем временем на земле и в России в частности, образовалась парадоксальная ситуация. С одной стороны вертикаль власти осталась без ярко видимых изменений. Люди ходили на работу. Кто-то был начальником, а кто-то оставался подчинённым. По улицам ездили автобусы и тролейбусы, работала часть школ, больниц и университетов. В домах был свет, а в северных районах ещё и тепло. Работали магазины и ходили поезда.
Одномоментно с привычной вертикалью власти существовала иная вертикаль. Чьей-то дар власти был сильнее, кто-то наловчился эффективнее им пользоваться, кто-то другой ставил на анимуса и искусством программирования уравнивал шансы с более одарёнными от природы. Что прикажете делать генералу, если рядовой может заткнуть за пояс всю армейскую часть: по очереди, а то и всех сразу? Как милиции ловить преступников, если кто-то из них благодаря новым возможностям на порядки быстрее, сильнее, умнее — эффективнее? Идущие по улице люди перестали быть равными. Один мог сделать с другим что только позволит совесть и остаться безнаказанным. То, что подобные эксцессы были скорее исключением чем правилом можно ставить в заслугу тем шести годам, когда ангелы пытались сделать людей чуточку ближе к тем, кем они могли бы стать если бы не миллионы больших и маленьких «не». Или можно ставить в заслугу самим людям. За шесть лет, в конце концов, людей по большому счёту не изменишь. Тут недавно и за семьдесят не очень-то получилось. Однозначно назревал кризис перераспределения кадров в вертикали власти и исполнительных органах. Это было необходимо просто для того, чтобы исполнительные органы могли хоть как-то исполнять свои функции.