Пару недель попробовали жить вместе, но больно неудобно добираться до работы. Ох уж эти ужасные пробки. Не смотря на то, что Иван был строителем, собственной квартиры у него не имелось. Приводить невесту в родительский дом — хуже не придумаешь. Молодые сели, подсчитали собственные активы и решили купить однокомнатную квартиру где-то около метро. В кредит разумеется.
А пока и Ласточка, и Иван жили сами по себе. И даже встречались не каждый день — то одно мешало, то другое.
День за днём прошли целых три месяца. Ласточка столкнулась на Невском проспекте с институтской подругой. После этой встречи Оля стала задумчивой. Порой ёжилась и оглядывалась, будто опасаясь кого-то неизвестного, смотрящего в спину. Когда Ваня потребовал объяснить, что с ней происходит. Ласточка чмокнула того в щёку: — Если бы случилось что-то существенное, неужели думаешь, будто я не сказала бы тебе?
На следующий день Ласточка сообщила, что какое-то время будет очень занята.
— Понимаешь, работа. — Отводя глаза, пожаловалась Оля. Чего тут не понять. Работа конечно не волк, но если вцепится мёртвой хваткой, то либо вой, либо увольняйся.
До конца назначенного срока оставалось ещё два дня, а Оля уже стояла перед четырёхэтажным, выкрашенным в светло-салатовый цвет, домом. В кармане лежала оставленная ночным гостем визитка. И адрес указывал прямо на этот дом. Под сапожками Ласточки начиналась очищенная от снега, выложенная плиткой дорожка, ведущая прямо к дверям.
Не сосчитать, сколько мыслей передумала Оля за последние дни. Сколько раз меняла своё решение, чуть ли не на противоположенное. И сколько набирала номер Бутинко, слыша в ответ или гудки или вежливое: «абонент недоступен». Однажды вместо гудков послышался недовольный Наташин голос: — Ну?
— Что — переспросила Ласточка растерявшись. Надежда дозвониться уже давно пропала.
— Звонишь в двухсотый раз — недовольно сказала Наташа: — У моего телефона уже скоро память закончится. — Сделав паузу, подруга ехидно поинтересовалась: — Наверное, ты хотела что-то спросить?
— Да — Ласточка радостно ухватилась за протянутую руку.
— А вот я не отвечу! — что прозвучало в Наташиных словах: насмешка, ехидство, сожаление? Не понять в каких пропорциях, но там имелось и первое, и второе и третье.
— Почему не ответишь? — растерялась Оля.
— Свобода воли и всё такое — с вздохом сказал телефон: — Не мешай человеку упускать свой единственный шанс. Прощай подружка. В любом случае встретимся через недельку.
И вот сейчас Ласточка делает второй шаг, наступая на стык плиток, из которых выложена дорожка. Первый сделала, когда приглядывалась, выискивая на светло-зелёной стене номер дома.
Берясь за дверную ручку, Оля на миг почувствовала себя ужасно одинокой. Одной единственной в родном городе, на всей планете. Это было очень пронзительное ощущение. Короткое, как укол холода, прошедший сквозь тонкую перчатку и достигший кожи. Открывая дверь, входя внутрь, Ласточка вздрогнула. Но стоило переступить порог, как в лицо ударил поток тёплого воздуха из кондиционеров над дверями.
Она сама не могла бы сказать, что ожидала увидеть. Ласточка оказалась в обычной приёмной, каких тысячи в большом городе. Диван для посетителей, обтянутый скользкой искусственной кожей. Через большие окна можно видеть дворик за домом. Стойка ресепшена. Из-за стойки привставала девушка с приветливой улыбкой.
Ласточка подошла к стойке и выложила на гладкую поверхность визитку: — К Егору… — Ласточка поняла, что не знает отчество. На визитке указано только имя. — К Егору Николаевичу — пришла на помощь девушка, продолжая улыбаться: — Он в семнадцатом кабинете. По лестнице и направо.
Ласточка замялась, ожидая пока секретарь вначале позвонит, докладывая о её приходе. Но та удивлённо посмотрела на Ласточку и поторопила: — Проходите Ольга Сергеевна.
На секунду Ласточка потеряла контроль. Видимо заметив как дёрнулись уголки губ, девушка сказала: — Вы не бойтесь. Кстати, меня Леной зовут. По лестнице и направо. Семнадцатый кабинет.
Белые двери с табличками номеров. Вытертая ногами полоска ковра на полу. Из-за двери с номером одиннадцать доносились приглушённые звуки электронной музыка. В дальнем конце коридора мелькнул чей-то силуэт.
В семнадцатом кабинете, за широким столом, Егор Николаевич пил чай. На подносе открытая упаковка овсяного печенья и вазочка с вареньем.
— Егор Николаевич — обречённо сказала Ласточка.
— Дядя Егор — наставительно поправил хозяин — И никак иначе.