Примерно триста восемьдесят тысяч километров отделяет нас от Луны. Окружность Земли — сорок тысяч километров. Значит, надо было бы совершить подряд десять кругосветных путешествий, чтобы добраться до нашего спутника.
Между Землей и Луной — пустота. Каких только аппаратов не предлагалось для путешествий в безвоздушном мировом пространстве! Мало того, чтобы там летать — туда ведь сначала нужно попасть. Надо не только вырваться за атмосферу, но и победить притяжение Земли, которое держит нас крепче всяких цепей. Оно заставляет всякий брошенный предмет падать обратно. А можно ли бросить предмет так, чтобы он не упал на Землю?
Чем быстрее брошен предмет, тем дальше удаётся ему улететь. Снаряд сверхдальнобойной пушки, вылетающий со скоростью 1500 метров в секунду, может пролететь, например, свыше 100 километров. Ещё быстрее — ещё дальше. Постепенно мы могли бы дойти до такой скорости, когда снаряд никогда не упадёт на Землю — его путь вытянется, превратившись из отрезка круга — дуги — в полный круг. По этому кругу, параллельному земной поверхности, он станет носиться, как крошечная Луна. Снаряд вечно будет кружиться, не удаляясь и не приближаясь к Земле.
Заставив же его полететь ещё быстрее, можно добиться того, чтобы наш снаряд удалился от Земли и так направить его полёт, чтобы он смог достигнуть Луны или какой-либо другой планеты. Способ путешествий в мировых просторах найден! Отправиться в лунный рейс необходимо со скоростью около 11 километров в секунду, иначе мы не сможем преодолеть притяжение Земли. Чтобы представить себе, как велика такая скорость, достаточно сказать, что самый быстроходный самолёт пролетает в секунду всего около 300 метров — почти в 40 раз меньше.
Предлагали сделать гигантский снаряд с каютой для пассажиров внутри и забросить его с нужной скоростью из пушки или огромной метательной машиной — катапультой.
Но такое путешествие невозможно, даже если бы и удалось построить исполинскую пушку, которая смогла бы метнуть снаряд на Луну. Чудовищный толчок мгновенно раздавил бы пассажиров пушечного ядра, потому что скорость при выстреле набирается не постепенно, а очень быстро. Люди почувствовали бы себя словно отяжелевшими в тысячи раз и были бы расплющены. Мало достигнуть нужной для лунного перелёта скорости, надо ещё сделать это постепенно, без вреда для человека.
Кроме того, снаряд — не корабль, им нельзя управлять, менять скорость и направление полёта. Он не мог бы затормозить, подлетая к Луне. На ней нет атмосферы, которая смягчила бы страшной силы удар. И как гигантский метеорит, снаряд врезался бы в поверхность Луны, оставив огромную воронку. Путешественники неизбежно погибли бы. Не приходится говорить уже и о том, что пассажиры пушечного ядра, даже каким-то чудом оставшиеся в живых после толчка при выстреле и столкновения с Луной, никогда не вернулись бы на Землю.
Подобный снаряд не годится для межпланетных перелётов, как и множество других придуманных для этого способов. Набрать чудовищную скорость, да не сразу — в доли секунды, а постепенно; полететь в пустоте, да не просто полететь, а иметь возможность управлять полётом; благополучно опуститься на поверхность планеты; снова взлететь с неё и возвратиться на Землю, — вот что требуется от небесного корабля.
Каким же должен быть корабль для небесных путешествий — на это ответ был дан лишь полвека назад. И дал его русский учёный Константин Эдуардович Циолковский.
Задолго до иностранных учёных в нашей стране была высказана и научно обоснована мысль об осуществимости межпланетных путешествий. В 1903 году вышел первый в мире научный труд «Исследование мировых пространств реактивными приборами», в котором Циолковский доказал возможность межпланетных путешествий на ракетном корабле. Им было сделано также несколько важных и интересных изобретений, помимо межпланетной ракеты — такие, как, например, самолёт с автоматическим управлением, дирижабль с металлической оболочкой. Но в царской России открытия учёного не встретили никакой поддержки. Напрасно Циолковский пытался обратить на них внимание властей. Долгое время ему приходилось встречать недоверие и насмешки. Его считали чудаком, фантазёром. Только Великая Октябрьская социалистическая революция положила этому конец.