Лида мягко спрыгнула на землю и притаилась.
Свет фонарей не доходил сюда, но, против ожиданий, виделось всё хорошо: и высокая спутанная трава, и старые, плохо окрашенные стены дома на расстоянии протянутой руки, и приглашающе раскрытый уголок тьмы между покосившейся входной дверью и косяком.
Лида, затаив дыхание, потянула за круглую металлическую ручку. С душераздирающим скрипом — вот сволочь! не скрипела же, когда её открывал Саша! — дверь подалась.
Собственное сердцебиение Лиду чуть не оглушило. Прошло, наверное, не меньше минуты, пока она перестала ждать, что вот-вот на звук выскочит Саша, и осмелилась ступить на порог.
Внутри оказалось гораздо темнее. Поначалу Лида шла наощупь, старательно прислушиваясь к звукам. Но ни чужих голосов, ни шагов, ничего не было слышно. Только поскрипывали половицы под её ногами да едва-едва свиристели в стенах какие-то сверчки.
Что он тут делает?
Ей представлялся какой-то притон, грязные наркоманы на полу, использованные шприцы вперемешку с пустыми бутылками. Но тут, как она увидела, когда глаза попривыкли, было довольно чисто. Не так, как если бы в доме кто-то жил и ежедневно занимался уборкой, а напротив — словно тут давно не бывала ни единая человеческая душа. Царство затхлости и безмолвия, пыли и паутины.
Двери стояли нараспашку, на обшарпанном полу комнат лежали прямоугольники слабого уличного света. Лида осторожно заглядывала в попадающиеся на пути комнаты, но везде было пусто.
Глава 13
Постепенно Лиде стало не по себе. Куда мог подеваться Саша? Она уже хотела было позвать его, и будь что будет. Но стоило ей зайти в очередную комнату, как дверь за ней захлопнулась сама по себе.
Лида вздрогнула, подавив вскрик. Обернулась. От двери, из углов комнаты, отовсюду наливался чёрный, густеющий на глазах мрак. Он, словно ласкающийся кот, вился у ног, затоплял, и в несколько секунд пол оказался целиком затянут трепещущей чёрной массой. Лида, будто околдованная, не могла ступить ни шагу. Но почему-то она вдруг успокоилась, исчез страх, исчезла паника, и только чувствовался пронзительный, совсем не майский холод, идущий к сердцу.
«Пришла незваной».
Лида услышала это не ушами. Скорее как-то почувствовала. И следом почувствовала вину: действительно, её сюда никто не звал. «Извините», подумала она как сумела, не зная, получится ли передать. Но, похоже, неизвестная сущность считала её тогдашние чувства: неловкость от проникновения в чужой дом, любопытство, беспокойство за Сашу, ведь Лида вообразила, что он идёт в притон.
«Ты знаешь его».
Лида кивнула. Наверное, в другое время это показалось бы ей глупым — кивать неизвестно кому, в пустой комнате, но сейчас все ощущения как будто притупились. Её спросили — она ответила.
«Он хорош... хорошая еда».
И эта фраза не вызвала возмущения. Саша — еда для этого существа. Поэтому он приходил сюда? А почему сейчас его нет?
Даже под «заморозкой» Лида слегка забеспокоилась. Этот чёрный туман ведь не проглотил Сашу с концами? Мама не поймёт, дядя Серёжа огорчится... да и Лида тоже, если быть на сто процентов честной с самой собой.
«А ты? Зачем пришла ты? Ты желаешь получить силу?»
То слово «сила», что употребило неизвестное существо, пожалуй, было ближе к чему-то вроде «великих возможностей».
Лида замотала головой. Никакая сила, никакие возможности её не интересовали — точнее, может, и интересовали, но сами по себе, а не в качестве награды от загадочной сущности.
Невидимый собеседник как будто огорчился. Потом у Лиды появилось странное ощущение: будто чужие щупальца скользят вокруг, выискивая брешь в её защите. Невольно она напряглась. На миг стало трудно дышать, словно на грудь ей положили могильную плиту.
«Соглашайся... соглашайся... не пожалеешь, — шептали голоса вокруг. — Соглашайся, ты станешь великой... станешь всесильной. Ты подчинишь всех. Получишь всё. Деньги... власть... красоту, здоровье... обожание, поклонение... славу...».
«Не трогай меня!» — она хлестнула этим чувством по окружающему. Голоса зашипели, как недовольные змеи, и затихли.
«Будь по-твоему, — пришла чужая мысль. — Ты имеешь право на отказ. Уходи».