— Саша... пожалуйста, — взмолилась Лида в промежутках между поцелуями. — Наручники... Надо уходить.
Ей хотелось оказаться как можно дальше отсюда. Ей хотелось, чтобы всё это оказалось сном. Ей хотелось, чтобы этого ни происходило, ни похищения, ни шантажа, ни избиения, ни этого насильного и, что самое ужасное, заводившего её поцелуя.
Саша немного отодвинулся. Возможно, это лишь казалось в полумраке, но вроде бы тьма в его глазах чуть рассеялась. Лида молчала, чувствуя на губах его дыхание. И вдруг сообразила:
— О господи... наручники... ключи от них у этого!
Ключи наверняка унёс с собой серый. Именно он снимал с неё наручники при походе в туалет.
— Ключи? — рассеянно переспросил парень. Он нежно гладил её лицо большими пальцами обеих рук.
Лида замотала головой в попытке заставить его перестать.
— Хватит! Надо уходить отсюда! Тот серый позвонит главному, и сюда их набежит целая куча! Или вызовут полицию.
Саша тихо засмеялся:
— Бравая маленькая цыганочка. Сейчас.
Не обращая внимания на её возмущение, он положил её руку себе на колено и стал рассматривать наручники. Лида ждала, сама не зная, чего именно ждёт. Старалась не глядеть на распростёршегося на полу бритого. Сейчас она слышала слабое, хрипловатое дыхание с его стороны, и это немного успокаивало. По крайней мере, Саша не убийца.
Тут она ощутила какое-то движение на коже и посмотрела на наручники. И затаила дыхание. Дужка, охватывающая запястье, начала медленно изгибаться наружу.
Саша ничего не делал, только сидел и смотрел на эту дужку. Лида присмотрелась и увидела, как в его глазах вьётся лёгкая чёрная дымка, нежно обнимает глазное яблоко. Это было похоже на странные линзы. Ничего... если привыкнуть, то даже не страшно.
Наручники слабо щёлкнули. Дужка вышла из пазов, будто выломанная жёсткой рукой. Тоже ничего необычного, за исключением того, что Саша к ней не прикасался. Лида вытряхнула руку из надоевшего до чёртиков металлического ободка.
— Пойдём, — Саша шумно выдохнул ей в шею. – Лучше убраться отсюда, пока я...
Он не договорил, поднялся и помог ей встать. Подождал, пока она разотрёт затёкшие ноги. Пока вцепится в его локоть и, боязливо отводя глаза от лежавшего бандита, послушно двинется в путь. Не оглядываясь, они прошли здание – шаги гулко отдавались в ночной тишине, выбрались наружу, добрались до высокого, в два человеческих роста забора. И остановились.
Лида растерянно посмотрела на Сашу. Она думала, где-то есть открытая дверь, калитка или какой-то проход. Ведь как-то он должен был попасть на территорию? И бандиты... тот Михалыч, пусть даже он уехал на машине, значит, должны быть открытые ворота. Но Саша стоял с таким видом, будто они пришли куда надо – хотя забор возвышался непреодолимой стеной, нигде ни створочки, ни зацепочки, ни места, куда можно поставить ногу.
Саша повернулся и положил руки Лиде на плечи.
— Ты мне доверяешь?
Тьма в его глазах стала густеть. Она вытекала из глазных впадин, будто жидкий азот, как спецэффекты на дешёвом рок-концерте.
— Нет, — решительно сказала Лида.
Саша рассмеялся. Крепко взял за талию.
— Обними меня за шею и закрой глаза.
Она только пискнула, зажмуриваясь – показалось, их подкинула неведомая сила, земля ушла из-под ног, засвистел воздух в ушах. Мгновение – и Лида снова почувствовала под ногами твёрдую поверхность. От неожиданности пошатнулась и раскрыла глаза.
Забор был теперь позади. Они стояли на улице. Это была длинная, к счастью, пустынная в оба конца, заводская улица. Цепочка рыжеватых уличных фонарей скрывалась в тумане. С другой стороны улица стояли невысокие однообразные здания административного типа.
— Пойдём, — Саша потянул её за собой.
Господи, неужели и правда – выбрались? От пережитого ноги дрожали, но Лида всё равно пыталась идти как можно быстрее. Ей всё казалось, что новые бандиты вот-вот выскочат из-за угла и примутся палить из пистолетов.
И тут Саша упал.
Внезапно выдохнул, будто его ударили, и упал, прямо на асфальт.
В первый миг Лида испугалась, что её фантазии стали явью и в него действительно выстрелили. Она бросилась поднимать его, позвала по имени, но Саша не реагировал. Успокаивало лишь то, что крови нигде не было видно, и парень явно дышал — тяжело, с присвистом, но дышал. И бандиты не показывались, никто не орал и не приказывал стоять на месте.