Но некоторое время всё равно сидела молча, не в состоянии понять и принять то, что только что узнала.
Её отец... её отец и есть та проклятая мрачная сила. Отец не бросил их с мамой, а ушёл, чтобы не подвергать опасности. И десять лет скитался, прежде чем проиграть навсегда. Прежде чем передать проклятие другому.
Не потому ли мама стала видеть кошмары после переезда? Потому что рядом оказался Саша. Саша с проклятием, погубившим отца.
И потому же сам Саша пошёл тогда ночью в заброшенный дом. Тёмная сущность привела его туда, на то место, где она получила пропуск в мир. Может быть, там по-прежнему её «место силы».
От избытка эмоций Лида вцепилась в волосы и хорошенько потрепала. Потрепать бы так же и содержимое головы.
Цагар её настоящий брат? А где-то есть ещё и сестра? Старше Цагара на два года, значит, ей должно быть двадцать четыре.
О боже, но Цагар никогда... никогда не поверит, она ему ни за что не докажет. Посчитает, что это надуманный предлог, чтобы он держался от неё подальше.
Лида слезла с топчана и осторожно потянула его в сторону. Топчан поддавался неохотно, удивительно было, что ей так легко удалось его придвинуть.
Дверь приоткрылась с лёгким скрипом, и Лидино сердце заледенело. Она подождала, чувствуя себя мышью в доме, где живёт кошка, но сверху не донеслось ни звука, и Лида тихо ступила на лестницу. Тщательно прикрыла дверь снаружи, чтобы Цагар не сразу заметил, что её нет.
Поднялась, замирая от каждого шороха. По стеночке, осторожненько, добралась до гостиной, заглянула — пусто. На кухне тоже никто не шумел. За окнами темнело: вечер.
Неужели Лиде и впрямь повезло, и он спит? Не может быть, кто ложится спать в восемь-девять вечера. А может, он куда-то уехал? Тогда немедленно ноги в руки — и прочь отсюда!
Но перед этим словно какой-то дьявол шепнул ей: поищи телефон. И как обычно, когда речь идёт о соблазнах, Лида этому дьяволу проиграла.
Впрочем, перед тем как пуститься в авантюру, она проверила, стоит ли перед домом машина Цагара. И только увидев, что её нет, на цыпочках пробралась в комнату, где он обычно ночевал.
Удача изменила ей именно здесь.
Лида минут пятнадцать потратила на то, чтобы обыскать все места, куда только можно было запихнуть телефон, и наконец устало плюхнулась на кровать. Ничего. Где-то прошлогодний, судя по количеству налипшей пыли, смятый носок под кроватью — одна штука, паучье гнездо у батареи, куча всякой дребедени в выдвижных ящичках, пропахшее нафталином белье родом из прошлого века в шкафу — и ничего, хотя бы отдалённо похожего на телефон.
Сомнений не оставалось: Цагар или спрятал его где-то в другом месте, или выбросил, или увёз с собой. Обыскивать весь дом времени нет, лучше двигать отсюда как можно быстрее. А мусорное ведро Лида на всякий случай проверила — ничего, кроме мусора.
Она уже собиралась уходить (через окно, так как дверь оказалась заперта), когда взгляд упал на серебристый ноутбук на столике у кровати.
— Нет. Нет-нет-нет-нет, — проговорила Лида вслух в то время, как ноги уже сами несли её к столику. — Нет-нет, он всё равно запаролен!
Она откинула крышку и с замиранием сердца увидела заставку входного экрана «виндоус». Щёлкнула по клавиатуре, готовясь к тому, что появится окошко ввода пароля, но вместо этого загрузился рабочий стол.
— Йес!
Остальное было делом техники. Открыть браузер, зайти в привычную соцсеть, вбить собственные логин и пароль, открыть чаты... список... Саша!
Впопыхах она отослала ему сообщение. Взмолилась, чтобы прочёл сразу. И возблагодарила небеса, когда на экране появилась надпись: «Александр Никифоров печатает». А следом взволнованное:
«Ты в порядке? Почему не перезваниваешь?»
«Нет телефона, потом объясню. У тебя всё хорошо? Ты вернулся?»
«Возвращаюсь».
«Не едь к цыганам. Потом объясню».
«Не слишком много «потом»? :) Я соскучился. Хочу тебя увидеть».
«Я тоже, очень-очень, — написала Лида и тут же, без паузы, добавила: — Давай встретимся там, где мы попали в грозу. Помнишь?»
«Это где стояли такие удобные горки? :)»
Лида улыбнулась. Именно. На той горке они впервые по-настоящему поцеловались, и даже сейчас от воспоминаний губы невольно приоткрылись, будто требуя нового поцелуя.