Переглядывается с Хардингом и поднимает большой палец вверх.
МАКМЭРФИ. Кто поставит пять монет?
ХАРДИНГ. Это еще безрассуднее, чем ваше пари насчет главной сестры.
МАКМЭРФИ. Гоните пять монет! Потому как никто не докажет мне, что я не могу чего-то сделать, пока я не попробовал. Вот они — ваши бумажки, когда мы играли в двадцать одно! Хлопает ладонью по столу, накрывая бумажки./ На всю эту кучу — вдвойне или ни черта!
ХАРДИНГ. Принимаю!
ОСТАЛЬНЫЕ. Ставлю! Идет! Держу пари! / и т. д…/
МАКМЭРФИ. А ну, мальчики, отойдите подальше. Скэнлон, уведи женщин и детишек в безопасное место! /Берется за ящик — никакого эффекта./
СКЭНЛОН. Ну как, Мак, сдаешься?..
МАКМЭРФИ. Э нет, черт подери. Я еще только разогреваюсь. А вот сейчас возьмемся по-настоящему!
На этот раз он вкладывает в рывок всю свою силу. Закрывает глаза, губы его растягиваются, обнажая стиснутые зубы. Голова откинута назад. Все тело дрожит от напряжения.
ВОЖДЬ неожиданно для себя делает шаг к Макмэрфи, как бы желая ему помочь, Из легких Макмэрфи с шумом вырывается воздух, он падает на металлическую панель и соскальзывает с нее на пол. Несколько секунд слышно лишь его хриплое дыхание, Затем он с трудом поднимается, подходит к столику и трясущимися скрюченными руками сгребает бумажки с долговыми обязательствами. Протягивает их больным, но никто даже и не пытается их взять, тогда он разбрасывает их по полу. Затем поворачивается и нетвердыми шагами направляется к палатам.
ХАРДИНГ. Мак!
/МАКМЭРФИ останавливается./ Никто не мог бы поднять эту штуку.
МАКМЭРФИ /поворачивается, в глазах его слезы ярости и обиды/. Но я же старался, Я, черт подери, старался. /Выходит в палаты./
Вождь БРОМДЕН делает следом за ним два-три шага, протягивая к нему руки. Свет быстро гаснет, лишь луч прожектора освещает Вождя; остальные выходят.
ВОЖДЬ БРОМДЕН /голос на магнитофонной ленте/. Я хочу погладить его. Хочу его погладить, чтоб помочь.
Полный свет. Санитар УИЛЬЯМС со щеткой в руке пересекает сцену, направляясь к Вождю.
УИЛЬЯМС. А ну, за работу, шевелитесь, ребята, пошевеливайтесь!
Больные занимаются кто натиркой пола, кто тряпкой смахивает пыль и тому подобное. УИЛЬЯМС вкладывает Вождю в руки щетку, подталкивает его в спину, и он, как автомат, начинает мести. Сестра РЭТЧЕД появляется в дежурке, Из туалета доносится пение и голос Макмэрфи, УИЛЬЯМС подходит к маленькому оконцу туалета и, чуя подвох, заглядывает туда. Подозрения его оправдываются. Он подходит к дежурке и стучит по стеклу. СЕСТРА РЭТЧЕД отодвигает стеклянную панель и, нахмурясь, выслушивает то, что шепчет ей на ухо УИЛЬЯМС. СЕСТРА РЭТЧЕД выходит из дежурки, пересекает сцену и подходит к двери в туалеты.
РЭТЧЕД /стуча в дверь/. Мистер Макмэрфи, мистер Макмэрфи!..
МАКМЭРФИ /высовывая голову из двери/. Мэм?
РЭТЧЕД. Выйдите, пожалуйста!
МАКМЭРФИ появляется с мокрой тряпкой в руке.
СЕСТРА РЭТЧЕД стремительно проходит мимо него в туалет.
МАКМЭРФИ. Батюшки, как ей, видно, не терпится!
РЭТЧЕД /появляется в великом гневе/. Мистер Макмэрфи, это возмутительно.
МАКМЭРФИ /решительно/. Ничего возмутительного там нет, мэм, это же туалет.
РЭТЧЕД. Все раковины должны быть чистые.
МАКМЭРФИ. Ну, видите ли, мэм, может, для кого они и нечистые, а я так считаю, что люди там мочатся, а не едят.
РЭТЧЕД. Видимо, придется дать вам другую работу. /Выходит./
МАКМЭРФИ /тычет мокрой щеткой и тряпкой Уильямсу в грудь/. Принимай дела, приятель!
УИЛЬЯМС в бешенстве уносит щетку с тряпкой в чулан, затем уходит.
/К больным./ Ну как, ребята, готовы платить мне долги?
ХАРДИНГ. Вы еще не выиграли, друг мой!
МАКМЭРФИ направляется к Вождю, по дороге вытаскивая из кармана пачку жвачки.
МАКМЭРФИ /распевая/.
Ах, зачем мятной полоске под кроватью ночевать?
Потеряет ведь всю сладость, и зубов не отодрать… Так? /Весело хохочет и сует жвачку в руки Вождю./
УОРРЕН /входя/. К вам посетительница, мистер Макмэрфи.
Входит КЭНДИ СТАРР.
КЭНДИ. Макмэрфи!
МАКМЭРФИ. Кэнди, крошка!
КЭНДИ. Ах ты чертов сын, Макмэрфи. Кидается ему на шею./
Они так целуются, что все головы поворачиваются в их сторону.