МАКМЭРФИ /с профессиональным умением встряхивает клизму, словно шейкер. Пробует, громко прищелкивает языком/. Если мы его чуточку сдобрим… /Выливает в клизму остатки водки и снова встряхивает./
САНДРА /хихикая/. Ух ты, ну и компания! Неужто это все в самом деле?
ХАРДИНГ. Нет, мэм, это плод фантазии Франца Кафки в содружестве с Марком Твеном.
МАКМЭРФИ /разливая жидкость по мензуркам/. Бар открыт.
ХАРДИНГ /пробуя/. И-и-зумительно!
КЭНДИ /делая глоток/. Совсем как лекарство от кашля.
САНДРА /поднимаясь на ноги/. Извините, мне надо пи-пи. /Выходит, пошатываясь./
ХАРДИНГ. А знаете, от этой штуки возникает такое чувство, точно… точно…
МАКМЭРФИ /осклабясь/. Точно зайцев и в природе не было?
ХАРДИНГ. Дружище, вы продемонстрировали, что и при психическом расстройстве можно быть сильной личностью. Возможно, чем безумнее человек, тем большую он может обрести силу.
СКЭНЛОН. Конечно. К примеру, Гитлер!
Раздается крик, и из палаты выскакивает Сандра, за ней РАКЛИ.
РАКЛИ. К ч-черту в-всех!
САНДРА. А тут у вас, черт побери, опасно!
ЧЕЗВИК /подводя ее к двери в туалет/. Не туда пошли, леди.
МАРТИНИ в дежурке возится с магнитофоном.
Наконец магнитофон включается — музыка.
КЭНДИ. Пошли, Билли! /Заставляет его подняться со стула, и они танцуют — щека к шеке./
Больные отступают, освобождая им место, а они, прильнув друг к другу, постепенно замедляют танец и неотрывно глядят друг другу в глаза.
МАКМЭРФИ /позвякивая ключами Тэркла/. А как насчет того, чтоб уединиться в изоляторе?
ЧЕЗВИК /возбужденно/. Точненько — самое место; там большой ковер.
ХАРДИНГ, Одну минуту! Неужели мы отправим их туда без должной церемонии? А ну, детки, идите сюда, становитесь передо мной. /Встает на стул./
БИЛЛИ и КЭНДИ, взявшись за руки, подходят к нему, остальные стоят позади, создавая впечатление свадебной церемонии.
Мак, подведите сюда Ракли! Пусть он будет у нас распятием.
МАКМЭРФИ подводит Ракли и раскидывает ему руки крестом.
Любимые дети наши, мы собрались здесь под благожелательным оком Фрейда, чтобы отметить конец невинности и поднять бокалы за ее исчезновение. Кто будет шафером жениха?
МАКМЭРФИ /становясь рядом с Билли/. Рэ Пэ Макмэрфи.
ХАРДИНГ. А подружкой невесты?
САНДРА /становясь рядом с Кэнди/. Я!
ХАРДИНГ. Вот и прекрасно. Согласна ли ты, Кэнди Старр, холить и любить этого человека в течение того краткого времени, которое будет вам отпущено местными правилами и установлениями?
КЭНДИ. Согласна.
ХАРДИНГ. А ты, Билли Биббит, согласен ли ты взять эту женщину и владеть ею, пока не явится дневная смена и нашим похождениям не придет конец?
БИЛЛИ. Да-да, д-да…
МАКМЭРФИ. Он согласен!
ХАРДИНГ. Всемилостивейший боже, молим тебя: введи эту пару в твое царствие, осененное твоей общеизвестной благодатью. Когда настанет рассвет, нас, скорее всего, поставят к стенке и расстреляют пулями из милтауна, либриума, торазина! Идите же, дети мои, и наслаждайтесь грехом, пока можете, ибо завтра нас ждут транквилизаторы.
КЭНДИ и БИЛЛИ целуются. Они выходят под пение свадебного марша, проходя под аркой, которую, взявшись за руки, образовали ЧЕЗВИК и СКЭНЛОН.
МАКМЭРФИ /опуская вниз руки Ракли/. Мистер Ракли, вы отлично справились.
САНДРА опускается на пол и всхлипывает.
Сэнди, крошка?!
САНДРА. Это было так прекрасно, черт побери.
МАКМЭРФИ обнимает ее и прижимает к себе.
ХАРДИНГ /с вздохом/. Мак, а ведь нам будет очень вас недоставать.
МАКМЭРФИ. Так пошли все вместе!
ХАРДИНГ. О-о, я скоро отсюда выберусь. Но только мне надо это иначе обставить. Надо подписать бумагу. Потом позвонить жене и сказать: "Приезжай за мной в такое-то время". Понимаете?
МАКМЭРФИ, Конечно. Но все же… в чем все-таки дело с вами, ребята?
ХАРДИНГ. Вы хотите знать, что довело нас до жизни такой? О, право, не знаю… всякие теории… Зато я знаю, что доводит людей вроде вас — людей сильных — до бешенства.
МАКМЭРФИ. О'кей… что?
ХАРДИНГ. Люди вроде нас.
МАКМЭРФИ /неуверенно/. Глупости,
ХАРДИНГ. Да, да, мой друг.
МАКМЭРФИ. Эй, что-то вечеруха у нас получается не та! Да пейте же вы, чертовы психи! Это бар Большого Мака, а уж когда он сам нальет, нет такого человека…
ВОЖДЬ БРОМДЕН, сделав несколько глотков из бутылки, издает дикий крик, так что все в страхе вздрагивают.