— Мы никогда до конца не узнаем все детали этой истории, — продолжил Накор. — Из того, что нам известно, следует, что человек по имени Медведь действовал самостоятельно. Он перестал получать указания от Варена, а это одна из отличительных черт тех, кто служит Безымянному. Они часто сходят с ума и по прихоти сеют хаос даже среди своих собственных союзников.
— Это одно из немногих наших преимуществ: Конклав един, и даже те, кто относится к нам с некоторым подозрением, такие как жрецы или маги Звездной Пристани, не вмешиваются в наши дела, — заметил Паг.
— Они не знают, что мы делаем, — предложил Магнус.
Паг усмехнулся с оттенком снисходительности:
— Не стоит недооценивать их, сынок, и не придавай себе слишком большого значения. Храмы и монархи прекрасно понимают, что мы делаем. Иначе они могли бы быть менее сговорчивыми, чем раньше.
Накор тоже рассмеялся:
— Когда настанет день, когда нам придется столкнуться с агентами Безымянного, нам могут понадобиться эти люди, которых ты презираешь.
Магнус, проявив благородство, принял озабоченный вид.
Накор продолжил:
— Меня беспокоит, что проявления божественной силы, эти сны, отголоски и воспоминания, стали появляться всё чаще. По крайней мере дюжина странных происшествий, о которых наши агенты сообщили после Змеиной Войны, заставляет меня поверить, что это так.
— Что, по твоему мнению, это значит? — спросила Миранда.
— Это означает, что что-то приближается. Что-то, связанное с дремлющим врагом, — ответил Накор.
Паг посмотрел на Накора:
— Дасати?
— Это Безымянный повлиял на пантатианцев, чтобы они привели Сааура через разлом в наш мир, — пояснил Накор. — Мы знаем, что это была уловка, чтобы выпустить сюда демонов. Разрушение и хаос — союзники Безымянного. Ему безразличны краткосрочные последствия для этого мира, лишь бы на людей обрушились ужасы и зло, а его силы росли. Я могу только догадываться, — добавил Накор, — но думаю, что он мечтает о превосходстве. Иначе зачем было пытаться усадить на трон Залтайса, а не Изумрудную королеву? Ему нужен суррогат, существо его мечты, которое он контролирует, чтобы ускорить своё возвращение в эту реальность. Он стремится поставить себя выше других богов-хранителей, прежде чем они смогут вернуть равновесие.
— Безумие, — заметил Магнус.
— По своей природе зло — это безумие, — ответил Накор. — Отсюда и Дни Безумного Гнева Богов.
— Войны Хаоса, — добавил Паг.
Магнус недовольно сказал:
— Значит, мы должны бороться и умереть, а наши дети будут бороться и умирать после нас?
— Возможно, — согласился Накор. — Возможно, мы никогда не узнаем момента трансцендентного триумфа, когда сможем сказать: «День наш!» и понять, что борьба закончилась навсегда. Считайте нас муравьями, если хотите. Мы должны свергнуть могущественную цитадель, чудовищное сооружение из камня и раствора, и у нас есть только наши обнажённые тела, чтобы потратить их на эту работу. Мы трудимся годами, столетиями, тысячелетиями, даже эпохами, скребя камень своими крошечными челюстями. Тысячи, десятки тысяч, миллионы из нас умирают, и постепенно камни начинают крошиться. Но если у нас есть замысел и мы обладаем знаниями, мы можем выбирать, куда кусать. Мы не будем разрушать все камни, а лишь краеугольный камень, на котором покоятся все остальные. И тогда мы сможем подтачивать раствор вокруг этого камня, чтобы в конце концов сдвинуть его в сторону. И когда массивные камни начнут двигаться, они со временем начнут падать.
— Нет, возможно, мы никогда не увидим конца этой борьбы, но со временем Добрая Богиня и Безымянный смогут вернуться, и равновесие будет восстановлено, — добавил Накор.
— Какой будет этот мир? — спросил Магнус.
— Надеюсь, в нём будет меньше раздоров, — ответила Миранда.
— Возможно, — согласился Накор. — Но даже если это не так, распри будут гораздо более прозаичными. То, чем мы занимаемся сейчас, — это состязание с мирами, висящими на волоске.
Магнус посмотрел на младшего брата:
— И цена поражения слишком мрачна, чтобы её обдумывать.
Паг взглянул на двух сыновей и жену, а затем сказал:
— Я тоже знаю.
Не было нужды в дополнительных словах; все знали, что первые двое детей Пага погибли во время Змеиной Войны, и эта утрата до сих пор причиняла ему боль.
Накор встал и сказал:
— Нам пора идти. Я отправлю сообщения нашим агентам в регионе, чтобы выяснить, было ли нападение на Калеба частью большого замысла или просто несчастным случаем.
— Подожди минутку, Накор, — попросил Паг, когда Миранда и Магнус ушли. — МакГруддер был прав, мы действительно должны его перевезти?
— Нет, — ответил Паг. — Я думаю, мы оставим его на месте. Если это просто бандиты, то вреда не будет. Если те, кто напал на Калеба, — агенты Варена, пусть они считают, что обманули нас, заставив думать, что это просто бандиты. Если МакГруддер окажется под подозрением, его несложно будет обнаружить в таком маленьком месте. Мы всегда можем послать наблюдателя, чтобы следил за наблюдателями.
Накор с усмешкой кивнул. Подобные подковерные интриги пришлись ему по душе.
— Есть ещё одно дело, — сказал Паг.
— Какое? — спросил Накор.
— Вчера я получил сообщение, и оно меня очень беспокоит. Не мог бы ты высказать свои мысли? — Паг протянул свиток.
— Конечно, — ответил Накор, внимательно осматривая свиток.
— Это не первое. Они появляются на моем столе уже несколько лет.
— Сколько именно? — уточнил Накор.
— С тех пор, как мы познакомились. Первый свиток дал мне указание передать Джимми, чтобы он сказал тебе…
— Магии не существует, — перебил Накор. — Я знаю. Когда я это услышал, да еще и от мага, я понял, что должен приехать в Звездную Пристань.
Накор снова внимательно посмотрел на свиток.
— Откуда они? — спросил он.
— Не откуда, а когда. Они из нашего будущего, — пояснил Паг.
Накор кивнул и прочитал свиток еще раз. Его глаза расширились от осознания:
— Это… от тебя! — воскликнул он, впервые за все время знакомства с Пагом потеряв дар речи.
* * *
Тад лежал на кровати, закинув руку за голову, а Зейн расхаживал по полу.
— Если ты будешь продолжать в том же духе, то проделаешь в камне борозду, — сказал Тад.
— Ничего не поделаешь. Утром кто-то принес нам еду и велел ждать. Потом обед. Потом кто-то пришел за горшком и принес чистый. И вот уже почти ужин, а никто так и не пришел сказать, что мы здесь делаем, — ответил Зейн.
— Это очевидно, что мы здесь делаем, — сказал Тад. — Мы ждем. Но мы не знаем, чего ждем.
Выражение лица Зейна потемнело, и Тад сел на кровати. Он знал этот взгляд. Зейн был на грани того, чтобы выместить свое плохое настроение на Таде.
Как раз в этот момент в дверях появился Накор и сказал:
— Вы двое, идите за мной.
Он ушел так резко, что Тад едва не потерял равновесие, пытаясь поспеть за ним. Он догнал Зейна на полпути по коридору и заметил, как быстро шел маленький исалани.
— Не пялься, — сказал Накор.
Мгновение спустя Тад ударился о дверной косяк. Он проходил мимо большой открытой двери, ведущей во внутренний двор, где находился огромный бассейн. У края бассейна и в воде стояла группа молодых женщин. Тад заметил, что все девушки были удивительно красивы, полностью обнажены, с бледно-зеленой кожей и бронзовыми волосами.
Тад отступил назад и был сбит с ног, когда Зейн развернулся и вернулся к дверному проему, чтобы проверить, действительно ли он видит то же самое.
Девушки повернулись и уставились на них. Оба мальчика поняли, что у них нет радужек, а глаза жемчужно-белого цвета.
Накор одной рукой помог Таду встать, а другой помахал девочкам:
— Я же говорил тебе не пялиться, — сказал он, когда Тад проверил, не идет ли из его носа кровь. — Пойдемте.
— А…
— Это шесть сестер Питирендара, — пояснил Накор. — Они не слишком заботятся об одежде и много времени проводят в воде. Они не совсем люди. Хотя они достаточно человечны, чтобы доставить вам неприятности, так что держитесь от них подальше, иначе я дам вам еще больше поводов для размышлений.