– Немного.– поскромничал он.
Значит, он меня не узнаёт. Что ж, тем лучше.
– Нам нужен хороший отель. – вмешался Стас, наконец – то убирая руку с моей попы и показывая, что все вопросы решает он.
– Какой? – поинтересовался Адонис.
– Не знаю. Мы здесь впервые. Желательно самый лучший, цена роли не играет. Главное, чтобы он был ближе к морю, при нём был бассейн ну и конечно хороший вид из окон.
– Хорошо, можем ехать. Позвольте ваши вещи.
Мы уселись на заднее сиденье. Едва машина тронулась с места, Стас заключил меня в свои медвежьи объятия и, не обращая внимания на водителя, стал целовать взасос. Этот подлец прекрасно понимал, что нарушать нашего сценария и вырываться из его рук я не буду, поэтому мне пришлось терпеть и даже обнимать его за шею. Когда он остановился, чтобы передохнуть, я отодвинулась подальше, и, глядя в окно, сказала:
– Стас, ты только посмотри, какая здесь красота.
– Солнышко, у нас впереди целых две недели, мы с тобой успеем посмотреть всё, что ты пожелаешь. Ты не представляешь, как я по тебе соскучился. – пробормотал он, подгреб меня обратно, и опять присосался к моим губам.
Справедливости ради следует признать, что целуется он классно. Но то, что его рука полезла под мою юбку, уже не входило ни в какие рамки, и я ущипнула его изо всех сил, но он даже не вздрогнул. Похоже, сила воли у него не хуже, чем у Рэмбо. Я уже начала бояться, что, пользуясь тем, что нас везёт человек, перед которым я вынуждена играть роль возлюбленной дебильного мажора, он изнасилует меня прямо здесь и сейчас, а я не смогу даже крикнуть «караул». Слава богу мы наконец остановились у отеля. Стас договорился с Адонисом, что будет звонить ему, когда нам захочется поездить по местным достопримечательностям, взял у него номер телефона, и, щедро расплатившись, распрощался.
Судя по размеру апартаментов, в которые мы заселились под видом жениха и невесты, денег для нас Андрей Сергеевич не жалел. Едва дождавшись, пока портье, притащивший наши чемоданы, получит чаевые и закроет за собой дверь, я наконец – то смогла выразить своё возмущение, и зарычала.
– Стас! Скажи пожалуйста, что это было?
– Что именно? – спросил он как ни в чём не бывало.
– Да всё…
– Не понимаю.
– Он не понимает… – истерила я, – зачем эти безобразные сцены с поцелуями и вообще…
– Ничего безобразного не было, – возразил он, стаскивая с себя футболку – всё как у настоящих влюблённых.
– Если ты посмеешь ещё хотя бы раз…
Он подошел ближе, и, ехидно улыбаясь, сказал:
– А мне показалось, что тебе понравилось, моя сладкая конфетка. Ты так сексуально кусаешься и щиплешься…
– Да как ты смеешь! – мой голос перешёл на визг.
А он как ни в чём не бывало улыбнулся и, промурлыкав, – Я пошел в душ. Если хочешь, пойдём вместе… – провёл пальцем по моим губам.
Я щёлкнула зубами, пытаясь его укусить, но не успела. Стас понял, что в таком состоянии я могу укоротить его как минимум на одну фалангу, и поспешил убрать. Больше никаких попыток меня очаровывать не последовало. Опасения, что он попытается забраться ко мне в постель, тоже не подтвердились, он совершенно спокойно проспал всё ночь на диване, и даже не храпел.
глава 2
После завтрака Стас сказал, что ему необходимо отлучиться и явившись часа через два на взятом в прокате автомобиле, попросил меня показать те места, куда нас возил Адонис. Я обрадовалась, подумав, что теперь мы обойдёмся без него и ломать перед ним комедию больше не придётся. Мы объехали все злачные места, куда он возил нас с Ритой и которые я могла вспомнить, затем проехались вдоль побережья и побывали на пляже, который тоже был открыт для нас Адонисом. Стас обошел все камни, за которые он когда – то её уводил, словно надеялся найти их следы. Я не стала ему мешать, поднялась на свой утёс, и сидела, глядя на море и вспоминая прошлое.
А потом мы просто катались по острову, дышали ароматом апельсиновых садов и бродили по оливковым рощам, удивляясь живучести этих деревьев с потрескавшимися узловатыми, словно ноги столетних стариков, стволами, рассуждая о том, как много они повидали на своём долгом веку, и кружили по серпантинам вдоль живописных берегов. Я исподтишка поглядывала на Стаса и думала, что так хорошо и спокойно, как сейчас, мне не было ещё никогда и ни с кем.
Как оказалось, он не любил фотографироваться. При каждой попытке навести на него камеру он отворачивался, оправдываясь тем, что не фотогеничен, хотя меня фотографировал с удовольствием и со знанием дела. Естественно, я всё – таки исхитрилась щёлкнуть его исподтишка, и не раз, надеясь на то, что, показав ему свои снимки, сумею доказать, что его суждение о своей фотогеничности неверно. Да и на самом деле он был очень видный и мужественный, и мне хотелось оставить о нём хоть какую – то память. Однако, вернувшись в гостиницу и сливая съёмку в ноутбук, я обнаружила, что ни единого кадра с его изображением в ней нет, как будто я снимала не живого человека, а какой – то фонтом.