В тот же день немецкий турист, остановившийся на горном серпантине, чтобы полюбоваться пейзажем, фотографировал пролетавшего вдоль берега пеликана, и, заглянув вниз, увидел лежавшую на дне моря машину, о чём и сообщил в полицию. В ней был обнаружен труп Адониса.
О том, что эти две смерти могут быть взаимосвязаны, ничего не говорилось, но я поняла, что всё было именно так. Лишившись лицензии, Илья рекламировать свой бизнес не мог, для этого и обзавёлся партнёром в лице Адониса. Он находил для него платежеспособных клиентов, узнавал о месте их проживания и знании языка, то есть, выбирал тех, которые жаловаться в полицию не побегут хотя бы потому, что, узнав о своей беде, будут находиться где – то очень далеко.
Прочитав статью, я задумалась. Ко мне пришло запоздалая мысль о том, почему Стас, найдя обоих виновников смерти Риты, в полицию не пошел. Возникает вопрос, зачем нужно было затрачивать столько времени и выдумывать сложные сценарии для их поисков? А главное, почему, увидев эти снимки в газете и узнав наверняка, что ни Адониса, ни Ильи нет в живых, он ничего мне не сказал, однако привёз её Андрею Сергеевичу, который так же молча спрятал её на дне ящика. Я ещё раз проверила дату выпуска газеты, и, удостоверившись, что всё случилось как раз в то время, когда мы находились на Лесбосе, стала вспоминать хронологию событий, происходивших накануне этой катастрофы – нашу поездку с Адонисом по острову, встречу с Ильёй и историю с якобы потерянными часами.
Сопоставляя все эти факты, я постепенно пришла к ужасной мысли. Не мог ли Стас, ходивший к Илье под видом поиска часов, которые, как оказалось, никуда не пропадали, свернуть ему шею? При его силе это было бы нетрудно.
Далее, утром, пока я спала как убитая, скорее всего, находясь под воздействием снотворного, которое он дал мне с водой, он мог позвонить Адонису, и, отправившись с ним на наш пляж опять же в поисках часов, попросить остановиться в понравившемся ему месте, оглушить и отправить полетать вместе с машиной. После всего этого он спокойно вернулся под видом утренней пробежки назад в отель, где и провалялся весь день со мной в постели.
Я сидела в кресле и чувствовала, как рушится мир, отказываясь верить в то, что мой Стас, такой нежный и заботливый муж и отец, мог кого – то убить. Неужели он также сильно любил свою сестру, которая никогда о нём даже не вспоминала, что решился пойти на преступление? Я перевела взгляд на портрет Андрея Сергеевича и, вспомнив его сверлящий взгляд и сжимавшиеся кулаки, когда он смотрел на фотографии Адониса, поняла, что Стас ему не родственник, и мы были посланы не на отдых, а для того, чтобы найти виновников смерти Риты и отомстить. И Стас это сделал, а я, сама того не подозревая, ему в этом помогла, за что и получила своё наследство. Наверняка, таковым было условие Стаса, которое он, зная о тяжелом состоянии Андрея Сергеевича, оговорил прежде чем согласиться принять его заказ. А газета была привезена как доказательство того, что он исполнен.
Ну и как мне теперь со всем этим жить? Смотреть любимому человеку в глаза и делать вид, что я до сих пребываю в счастливом неведении не получится, как бы мне этого не хотелось. И что мне делать, идти в полицию, чтобы сообщить, что мой муж убийца, а я его пособница? Хотя, скорее всего, он не захочет оставлять детей одних и всю вину возьмёт на себя. А мои родители? Каково им будет жить с мыслью, что их дочь преступница? Нет, нет и нет…Я порвала остаток газеты и сделанную мной вырезку в мелкие клочья, бросила в камин и подожгла.
Пускай господь – бог сам воздаст каждому по делам его, а я слабая женщина. Я не могу.