Мэйсон прикрыл рот рукой, чтобы скрыть улыбку, нас уже обступили солдаты, которые даже присвистнули, когда Томас это произнес. Многие об этом думали со дня моего приезда, но не у всех хватало смелости сказать об этом, тем более мне в лицо. Я посмотрела ему в глаза, а потом одним движением опрокинула на землю и достала клинок. Он корчился от боли, а мне было все равно. Безжалостность — вот чему меня научили в академии, что заставили принять и прочувствовать на себе.
— Ты прав, у меня нет сердца. — я бросила клинок совсем рядом с его животом, в его глазах я заметила страх. — Ещё раз произнесешь такое, и ты больше не будешь работать здесь.
Я развернулась и ушла, мне больше нигде не были рады, но теперь все знали, что я могу постоять за себя. Этому меня учил отец, и я помнила его уроки.
…
Это стало уже традицией, когда Кристиан приходил и стоял в проёме, наблюдая за мной, пока я не спрашивала, зачем он пришёл. Мне было интересно, что будет, если я не спрошу, будет ли он также стоять вечно или уйдёт. Но у меня не было столько времени, чтобы проверять это, поэтому каждый раз я сдавалась и задавала вопрос о причине его прихода.
— Что случилось? — его глаза смеялись, но он был спокоен.
— Ко мне пришёл один командир… — я рассмеялась. — Он сказал, что ты сумасшедшая.
— Бедный Томас. — я наигранно вздохнула. Возможно, однажды я буду сожалеть об этих жестких мерах, но сейчас они были необходимы, чтобы усмирить пыл командира.
В армии запрещено пить. Пусть солдаты развлекаются вне стен замка, но когда они на службе — они должны быть всегда готовы к битве. В академии нас этому учили, когда будили посреди ночи и заставляли идти на незапланированные тренировки. Мне всегда было смешно наблюдать за сонными лицами моих сотоварищей, ведь я обычно в это время не спала, а проводила часы в зале.
— Ты всех моих солдат убьёшь? Или сведёшь с ума? — он остался стоять, хотя я жестом пригласила его пройти.
— Не было такой цели, но если вам что-то не нравится, то отпускайте меня. Я привычная к этому. — он повел плечами в знак того, что не собирается это делать. Вот и хорошо, мне нужно было это место, чтобы вернуть крылья.
— Просто объясни, что произошло. Он час кричал у меня в кабинете, что ты опасна. Мне нужно знать почему.
— Скажите, на какой я должности? — он нахмурил брови.
— Зачем тебе это? — я посмотрела на него с укором, мне нужен был ответ, а не новые вопросы. — Временная командующая армией двора зимы.
Этот титул значил, что меня нельзя было оскорблять, надсмехаться надо мной, потому что я буквально являлась почетной гостью правителя этого двора. И также нельзя обсуждать мои приказы. А значит, то, что произошло у нас с Томасом, могло закончится для него плохо. Выговор — самая легкая участь, а вот несколько недель в тюрьме или даже отстранение от должности на неопределенный срок — уже серьезнее.
— Ничего не произошло, не переживайте. Мы найдём общий язык, Ваше Высочество.
— Если он тебя обидел, то должен понести наказание. — я встала, направившись к двери. Какая-то часть меня хотела, чтобы он заплатил за такое отношение ко мне, но другая понимала, что он — хороший командир, и хороший человек, а следовательно обрекать его на какое-то наказание я не имею права. Я не судья, чтобы это делать.
— Не каждый, кто что-то нарушил, заслуживает приговора. Тем более, что Томас никак не обидел меня. Мне нужно с ними обсудить ещё пару моментов, а потом ваша мама ждёт меня. — я поклонилась и вышла за дверь.
Я сжимала кулаки, желая привести себя в чувство, потому что мне нужно остудить пыл перед встречей с ребятами. Впервые за долгое время меня радовало огромное количество коридоров в этом замке, ведь я смогла успокоиться за то расстояние, которое разделяло нас с командирами. Через пару поворотов меня уже ждала эта троица. Я посмотрела на Томаса, который ждал, какой приговор я озвучу. В другой бы ситуации мне понравилось бы управлять такой властью, ведь мучителен не приговор, а ожидание его, но сейчас я настолько устала, что сил на подобные отвратительные игры совершенно не было.
— Джесс, что с ним будет? — я продолжила смотреть на Томаса, когда Мэйсон это спросил. Они были семьей, которая защищает друг друга. Я такого уже давно не видела.
— Ничего не произошло. — Томас нахмурил брови.
— Я тебя ужасно оскорбил, это слышало множество солдат. — я обреченно вздохнула. Почему ему нельзя было просто обрадоваться моему решению, а не пытаться понять, почему я так поступила.