— Кристиан! Филипп! — она кричала на нас, но в какой-то момент я услышал, как она затихла.
Звон наших клинков и её молчание. Ярость и злость за те годы, когда наше общение прекратилось. Совместные ужины перешли в отдаленное напоминание того, что было раньше, а беседы и прочее, что может объединять братьев, осталось позади. Нас по-разному воспитывали, поэтому мы захотели разных вещей. Я — власть, которая позволяла делать всё, что ты хочешь. Он — любви, которая дарила невообразимое счастье и одурманивала рассудок. Никто не знал, что за всё придётся платить. Жестокость и холодность в моём случае, несобранность и разбитое сердце в его.
Его меч разрезал мою рубашку и кожу на животе, поэтому от боли я упал на землю. Филипп улыбался, торжествуя, что смог победить меня, хотя сейчас речь шла совсем не о победе. Он готов был меня убить, может, мне так показалось, но его меч завис надо мной, чтобы нанести смертельный удар. Перед глазами всё плыло, но я увидел, как Джессика подбежала, вовремя загородив меня. Она отразила его атаку, но никто не понял, как она смогла выбраться из рук охраны, которая теперь лежала на земле без сознания. Она наносила новые и новые удары, заставляя Филиппа отходить назад. Но в какой-то момент она остановилась.
— Хватит. — она отбросила меч, который у кого-то взяла, прямо под ноги Филиппу. Это было красиво, но новый приступ боли из-за раны, заставил меня закусить губу и прекратить наблюдение за боем.
Я не помнил, что дальше произошло, но холод её рук, которые держали тряпку на ране, останавливая кровотечение, я ни с чем не мог спутать.
Джессика
— Поднимите его и отнесите в покои, а вы. — я указала на солдат, который сейчас не знали, что делать. — Позовите доктора в его покои, живо! И оповестите его родителей.
Все принялись исполнять мои указания, и только Филипп стоял на месте, смотря на брата, который уже потерял сознание. Я бросила на него последний взгляд, видимо, это свидание оказалось нашим последним, и поднялась вместе с Томасом и Мэйсоном в комнату Кристиана, где его положили на кровать. Я встала в углу, чтобы не мешать. Доктор вошёл в комнату, оглядывая кровавую футболку пациента.
— Что с ним случилось? — он посмотрел на парней, но они не знали, как ему объяснить.
Сейчас я была благодарна годам в академии, куда мне пришлось отправиться, за то, что теперь я стала более собранной и могла без проблем выключить эмоции в такой ситуации.
— Глубокая рана, нанесенная мечом, он потерял много крови. Я постаралась остановить кровотечение, но он без сознания уже несколько минут.
Врач благодарно на меня посмотрел, он бы понял, что с ним произошло, но это заняло бы время, которого у Кристиана не было. Мэйс и Томас не могли ничего вымолвить, переживая за своего друга. Возможно, учеба у мамы сделала меня спокойной в таких ситуациях, а возможно те смерти, которые я видела, повлияли на это.
— Проснётся — убью. — я сказала это лишь потому, что была зла на него за эту бессмысленную драку, которая не должна была состояться.
— Может, тогда мне его не лечить? — я извинилась перед доктором.
Он кивнул мне, продолжая работать, а я наблюдала, пытаясь понять, насколько всё плохо. Я не хотела, чтобы он умирал, но пока они дрались, я искала причину столь нелепого конфликта между братьями. И как бы я не отторгала эту мысль, отчасти я понимала, что я виновата в этой битве. Я надеялась, что всё обойдётся, что Кристиан сейчас откроет глаза и отругает нас за то, что мы прохлаждаемся в рабочее время. Но когда доктор грустно посмотрел на нас, я не могла в это поверить.
— Случайно, ваши наконечники не были пронизаны ядом? — я вспомнила, что из-за войны некоторые из мечей промазывали ядом, чтобы у противника не оставалось шансов. Томас закрыл рот рукой, понимая, что сейчас его друг умирает. Осталось каких-то нескольких минут перед тем, как яд доберется до сердце и убьёт носителя.
— Он умрёт? — я заметила в дверях Филиппа, который чуть ли не сходил с ума.
Всеобщее молчание было кратким и четким ответом для него. Он сел на пол, закрыв лицо руками. Его тело тряслось от понимания того, что он только что натворил. Возможно, это была его первая смерть. Смерть брата. Но в этот раз я просто не могла его поддержать, потому что в его глазах был гнев, даже когда Кристиан упал с раной на теле. Никакого раскаяния или же сочувствия. Его отец был в ярости от его поступка, и мы в этом подтвердились, когда он вошёл.
— Филипп, мы с тобой потом поговорим. Мы перестраховались и захватили с собой человека, который может помочь. — я перевела взгляд на женщину, уже пожилую, которая вошла в комнату следом за бывшим правителем.