Провожая сына на лекции, Ирина смотрела из окна на копну его светлых волос, на крепкую, ладно скроенную фигуру. Походка Григория тоже менялась с годами. Казалось, она сообщает о том, что идёт успешная, незаурядная личность… Ну, а когда, окончив академию с Красным дипломом, Григорий поступил в ординатуру, и перешёл из муниципальной клиники, — в частную клинику «Золотое сечение», стал зарабатывать вдвое больше…
Это был для Ирины пик её материнской гордыни!
— Вот, вырастила сына, себе на радость… А всем другим, — на зависть! — говорила она себе, мысленно представляя лица обоих мужей, Виктора и Ярослава, оставивших её, по непонятной ей причине.
Но дело прошлое, теперь она о них уже не жалела.
Виктор был начинающим бизнесменом, но очень скупым и неласковым человеком. Ярослав же наоборот, был добрым и ласковым, но получал гроши, работая слесарем, на кирпичном заводе.
— Благо, что сын остался от этого брака… А он-то уж
точно, будет обеспеченным человеком! — с гордостью думала Ирина.
Не удивительно, что быстро нашлась для Григория и достойная избранница: красивая и хорошо воспитанная девушка, из обеспеченной семьи… Кстати, врач-педиатр, в скором будущем. Она будет Грише прекрасной женой и матерью его детей. Кроме того, в их клане появятся ещё и богатые, щедрые родственники!
Удивил, правда, один факт: Алина оказалась мусульманкой.
Но какое это имеет значение, в наши дни? Браки христиан
с мусульманами встречаются сейчас на каждом шагу… Подумаешь, не средневековье ведь!
Отец Георгий ничего не сказал на это. Нахмурившись, он лишь печально покачал головой…
ГОРОД МЕЧТЫ
Общее горе сблизило Ирину Валерьевну с семьёй Алины.
На удивление, с уходом Гриши в мир иной не только не ослабились их связи, скорее наоборот, — окрепли.
Алина с Ириной встречались чуть не каждый день, они стали совсем близкими людьми, можно сказать, подругами. Приходя к Ирине Валерьевне, Алина часто оставалась у неё на ночь. Вспоминая Гришу, они плакали, сидя обнявшись на большом старом диване, на котором прежде сидела Ирина с сыном.
Чтобы смягчить горе, постигшее обеих женщин, отец Алины купил им туристическую путёвку в славный город Санкт — Петербург.
Величественный мегаполис встретил их моросящим дождём и тяжёлыми, свинцовыми тучами. Он открывался перед ними, будто нарисованный тушью, и размытый, на громадном холсте, — массивом своих зданий, без всяких переулков, открытым центром, вдоль уходящего в туман Невского.
Задуманный гениальной волей одного великого человека, начертанный совершенством большого, неповторимого прекрасного искусства, Петербург был построен на телах тысяч погибших людей. Мокрый и мрачный, теперь он словно плакал и хмурился в унисон настроению женщин, потерявших близкого и дорогого им человека, неожиданно и безвозвратно.
Но Санкт-Петербург был любимым городом Гриши, городом его мечты, и тем единственным местом на земле, к которому у него никогда не было нейтрального отношения. Никогда не молчали перед ним его неподвижные каналы, не уходили в безмолвие его разводные мосты, его золотые иглы и тёмные купола… Этот город был для него архитектурно ясен, и, казалось, просматривался во все концы навылет, не скрывая и не пряча ничего тайного и опасного, в своих дворах-колодцах, углах и закоулках…
Ирина Валерьевна воспринимала этот город несколько
иначе. Ей казалось, что светлая трезвость удивительно сочетается в нём с мистикой, и на каждом шагу оживает старая русская литература: роком вставали из петербургских туманов образы «Прекрасной Дамы», Александра Блока, «Бедных людей» Достоевского, Гоголевского Акакия Акакиевича, обокраденного в тёмном переулке …
Туроператор предложил им место в отеле, с помпезным названием «Гранд Апартаменты». Он находился вблизи Невского проспекта, в пешей доступности от главных достопримечательностей города: Эрмитажа и Дворцовой набережной, дома Зингера, Михайловского замка, Исаакиевского собора, Спаса-на-Крови и Гостиного двора.
Идя по прямым, будто насквозь прострелянным улицам Санкт-Петербурга, по которым некогда проходила с Гришей, Ирина Валерьевна впитывала в себя эту особую, величественную атмосферу древнего города, тишиной и туманом обволакивающую его набережные, проспекты, дворцы… И какое-то странное чувство не покидало её при этом: она постоянно ощущала присутствие сына.
Будто сквозь плотную завесу туч, пробивался откуда-то издалека свет, от его божественной, неповторимой улыбки…