И вот ей кажется, что они вместе сидят на лавочке, близ Инженерного замка, как сидели когда-то. И, будто из других миров, перед их взорами открываются очертания белых, башнеобразных облаков необыкновенной мощи и торжественных форм; гигантские башни стоят над горизонтом, плавно меняя свои очертания и вздымаясь, до середины неба…
Вечер медленно угасает, и молодой месяц, золотой лодочкой выплывая из пелены облаков, освещает тихим светом небесную синь…
Подойдя ближе к зданию Инженерного замка, она видят в обволакивающей его мгле нечто, поражающее воображение: огромное существо, величиной с ящера мезозойской эры, неподвижно сидит на крыше старинного замка. Прижавшись щекой к башне, оно сиротливо смотрит вдаль тёмными и совершенно пустыми глазницами. Кажется, что ему мучительно хочется кричать и выть от тоски, но рта у него нет….
Вздрогнув всем телом от этого леденящего душу видения, Ирина Валерьевна ищет руку своей спутницы.
ВЕЩИЙ СОН
Сон в эту ночь выдался для неё тяжёлым и прерывистым.
Ей опять снился сын. Как бывало прежде, они вели меж собой тихий, задушевный разговор. Темой его была настоящая жизнь Гриши, в небесных сферах.
— Я рад, что вы приехали сюда, — проговорил Григорий, ласково улыбнувшись. — Я ждал вас…
— А где ты сейчас, сыночек? Как тебе живётся? — перебила его Ирина.
— Здесь прекрасно! — отвечал ей Гриша, продолжая светло
улыбаться. — Хотя всё же скучаю по тебе, по Полине… Взгляд его становится прежним, как был при жизни: спокойным и раздумчивым.
— Здесь открывается те органы слуха и зрения, которыми ты
воспринимаешь красоту местной природы. Наверное, это и есть духовный слух и духовное зрение, — восторженно говорит он. — Такой красоты я не видел никогда, живя на земле! Отсюда можно созерцать горные вершины, но не такими, какими видятся они на земле, а в духовной славе…
Могущественный дух, господствующий здесь, изливает на нас струи своей энергии…
Кажется, что всё это Григорий читает по какому-то литературному источнику, известному ей. Но по какому, конкретно, — Ирина Валерьевна не может вспомнить.
— Одно странно, — продолжает Гриша, — здесь не чувствуется разнообразия жизни. Нет пения птиц, жужжания пчёл, а лишь одна тихая музыка… Это он уже добавил от себя, с грустной улыбкой.
— Ну, а как ты чувствуешь себя? Тебе всё это нравится?
Всё устраивает? — спрашивает его Ирина Валерьевна, и вопросы её словно зависают в воздухе…
— Да как сказать… — Гриша задумывается. После паузы, он осторожно подыскивает слова: — Здесь я чувствую себя лишь гостем. Очевидно, моя главная обитель находится где-то в иных слоях биосферы. А здесь я лишь проездом…
— Слушай, а ты здесь один? Или ещё кто-то есть? — озабочено перебивает сына Ирина Валерьевна.
— Да, конечно! — опять оживляется Григорий. — Помню, множество людей встречало меня здесь. Словно я был большой радостью для них, каким-то особым событием. Будто они ждали меня давно… Встреча проходила на холме, под открытым небом. Горы излучали удивительное свечение. Трепещущие радуги перекинулись через всё пространство, объятое лучезарным покоем; в зените проступали дивные светила, разных цветов… Я помню чувство захватывающей красоты, ни с чем несравнимого восторга и изумления!
И тут Григорий таинственным тоном добавляет: — Это был
великий праздник, уготованный каждой душе, … если ей
предстоит путь к дальнейшему восхождению!
— К дальнейшему восхождению?! А каким образом? Ты,
правда, чувствуешь это?! — сыплет градом вопросов обеспокоенная и растроганная мать.
— Я постоянно ощущаю всё пребывающее, радостное нарастание сил, словно появление крыльев; раскрытие в себе способности к беспрепятственному движению, во всех направлениях четырёхмерного пространства…
Ирине кажется, что лицо сына в этот миг становится величественно прекрасным, оно словно светится, подобно месяцу, легко и царственно скользящему по глади ночного небосклона. Но голос сына теперь доносится до неё откуда-то издалека:
— Удивительные выси и громадные цветы, размером с деревья, источающие удивительную нежность, качаются и колышутся вокруг. Это колыхание подобно музыке, полной неисчерпаемого смысла…
И всё это сулит мне нечто большее, чем я уже достиг…
Эта фраза тоже зависает в воздухе.
— И что это может быть?! — одновременно с испугом и непонятной радостью вскрикивает Ирина Валерьевна.
— Ну, возможно, меня ждут ряды Небесного Воинства…
Или Сад Высоких Судеб, — гордо и пафосно проговаривает Григорий, как ученик, получивший Золотую медаль, на выпускном вечере.