Оба откликаются громким «Я!», и я с удивлением вдруг обнаруживаю свой экипаж совсем не тот и не там, где ожидал. Ору «Есть!» и, как на параде, печатаю шаг к МОЕМУ экипажу. Чувствую на себе тяжесть любопытных глаз, потому топаю, глядя под ноги на бетонку.
Разобрались по экипажам. Получили ценные указания, повернулись направо и по эскадрильям двинулись на самолётные стоянки. Те же самые МиГи, но какие-то непривычные, необычные, что ли. Что-то в них было не так... Что-то не так... Боже, да они были, как черти, раскрашены! Каждое звено - в свой цвет. Одни с синими, другие - с жёлтыми, третьи - с красными носами. По фюзеляжу до киля пробегали какие-то стремительные линии, стрелы, всё это пестрило и было настолько непривычно! Да и сами самолёты были вроде уже не совсем теми МиГами, на которых мы летали: стреловидность крыла была побольше, вместо одной трубки приёмника воздушного давления торчали на законцовках обоих крыльев длинные штанги с противофлаттерными грузами, над воздухозаборником выступал набалдашник радиолокационного прицела... Это были парадные МиГи.
Да, попал... Подмосковье. Парадная дивизия. А мои однокашники поехали на границу, где романтика, где настоящая, боевая работа! Невезуха... Технику моему было 37 лет. Это был крупный старлей с грустными глазами. Обращался он ко мне не иначе как «Командир!», при посторонних или рапорте - «товарищ командир».
Механику моего самолёта было 26 лет. Это был очень подвижным и неуравновешенный солдат татарин, на последнем году службы. Много горького хватил он за свои 4 года солдатской службы, в разных руках побывал, и обозлился в край на жизнь. От него можно было ожидать любой выходки. За шесть оставшихся до демобилизации месяцев он таки много мне нервов помотал.
Много было после него у меня механиков, многие фамилии я позабывал, но фамилию Нигматтулин я запомнил на всю жизнь. Это был мой первый солдат, мой первый подчинённый, научивший меня понимать душу солдата - угнетённого и почти бесправного, порой обозлённого на весь мир и беззащитного человека, связанного по рукам и ногам клятвами, обещаниями, задурённого до предела пропагандой, обманутого собственной любовью...
Моя жизнь была в его руках: стоило ему обронить в кабине плоскогубцы, которые тут же закатываются под сиденье в жёлоб под качалку управления рулём высоты и в полёте клинят управление...
Я пытался понять этого солдата, проникнуть в застёгнутую на все пуговицы душу, помочь ему, удержать от самоволок, ходатайствуя перед комэском о снятии запрета на его увольнительные, поручившись за него. Он мне обещал, что слово сдержит и на этот раз не опоздает. И пить не будет...
Потом из-за этого солдата я должен был отсидеть двое суток на гарнизонной гауптвахте, и обиделся на этого парня крепко, и тайком от всех на стоянке, погонявшись за ним вокруг самолёта, таки догнал, и от всей души врезал ему правым хуком за нечестность, обман... И к этому же солдату (нет, не солдату, а уже младшему сержанту запаса!) я поехал через полгода после его увольнения на свадьбу в татарское село.
Боже мой, какие мне почести там пришлось принять от всего селения: драчун и хулиган, третировавший полдеревни, вернулся домой большим начальником, командиром с красивыми погонами и значками, и всё это благодаря мне! Мне было 20.
Экипаж...
Начинаем врастать в лётную работу.
Сегодня предварительная.
Сразу после завтрака - в класс эскадры.
После двухмесячного перерыва в полётах (отпуск, назначение в часть, обустройство, ВЛК) начинаем готовиться к полётам пока что на спарках.
Спарка - это тот же МиГ, только двухместный, с двойным управлением: за спиной у тебя сидит инструктор (тот же твой комэска или командир звена), который не даст тебе отмочить что-нибудь сногсшибательное.
Закончена зачётная сессия.
Сдали район полётов.
Это значит - на память начертить карту района полётов в радиусе 250 км с характерными ориентирами, пилотажнами и запретными зонами, полигонами и прочее, куда тебе не положено соваться в той или иной ситуации.
Знание района полётов - это не блажь начальника. Для пилота, сидящего в кабине самолёта в единственном числе, несущегося на скорости под тысячу в любом направлении и имеющего запас горючего на 40 минут - блудежка может закончиться падением без горючего в каком-нибудь лесочке или, в лучшем случае, - в чистом поле, что на посадочной скорости около 200 км/час равносильно гибели. Потому нас гоняют заход за заходом, пока та карта во сне не приснится. Здесь оценку ставит уже сама жизнь... Сдали район, сдали инструкции аэродрома, схемы заходов, коридоры, зоны, запасные аэродромы с их инструкциями, климатические особенности района полётов, НПП (наставление по производству полётов), Основные правила полётов, Воздушный кодекс, матчасть самолёта... Короче - зачёты, зачёты, зачёты... Зачётная сессия.