Поначалу музей предложил окунуться в кладбищенскую среду и полюбоваться бесчисленным количеством вскрытых могил, черепов, скелетов и оживших останков. Судя по всему, в раннем Средневековье зомби для Лондона были совершенно обыденным явлением, и с ними даже здоровались, как с добрыми соседями. Но когда ходячие мертвецы стали покусывать столичных жителей, те устроили на них охоту. Особенно преуспели в этом деле церковники, приобретшие настолько богатый опыт, что в дальнейшем уже не могли остановиться.
Трудно поверить, но охота на зомби и привидений не выходила из лондонской моды на протяжении многих столетий. И так продолжалось до XIX века включительно!!! Более того, с открытием Америки и возникновением английских колоний делу был придан еще больший размах. (Этому можно получить великое множество подтверждений в голливудских фильмах.)
Насмотревшись до полного одурения на процесс избавления Лондона от всякой наспех захороненной нечисти, мы с головой окунулись в эпоху эпидемий. Не знаю, правда, что из представленного произвело наибольшее впечатление на моих спутников. Нашествие крыс с последовавшей чумой, к примеру, надолго останется в памяти, однако сифилис, на мой взгляд, был вне конкуренции. К тому же этой болезнью нас стали запугивать выпрыгнувшие из тьмы актеры, призванные разнообразить экскурсию, и к сильному впечатлению русских туристов стали добавляться первые позывы рвоты.
Когда Лондон оправился и от этой напасти, церковь решила изыскать первопричину ниспосланных на столицу страданий, упершись строгим взглядом в представительниц прекрасного пола. Носительниц спирохет тут же объявили ведьмами, а вместе с ними и всех тех, кого можно было обвинить в легком поведении. То есть всех женщин, вместе взятых.
Представляете, мужики, какое это было светлое для нас время?! Доведет женушка в очередной раз своими прихотями, отвлечет от футбола, а ты ее раз — и в церковь! А оттуда и до костра уже недалече!
С другой стороны, досталось на орехи и кое-кому из мужиков, обвиненных в связях с ведьмами. Однако, если с бабами в Лондоне во все времена не церемонились, тут же посылая их на костер, то с мужиками разбирались долго и не без удовольствия. Для этого использовались самые изощренные пытки, хотя мужики, как правило, во всем сознавались с полтычка и сдавали своих баб со всеми потрохами. Тем не менее церковь и суд руководствовались какими-то своими резонами и после пыток устраивали открытые судебные процессы, на которых муж должен был обвинить жену с последующим от нее отречением.
Во время нашего знакомства с одним из таких процессов актриса, изображавшая судью, вырвала из нашей толпы какого-то австралийского туриста, который с видимым удовольствием рассказал ей о сексуальных извращениях своей спутницы, стоявшей рядом и лыбившейся при этом, как параша. И надо отметить, зря она это делала! Втихаря к ней подкрались сзади другие актеры, изображавшие стражей законности, схватили и уволокли бабу во тьму. И больше ее уже никто не видел. Вот тебе и музей, вот тебе и английский юмор!
Однако одной наказанной проблядушки судье было мало, и она решила довести до конца успешно начатое. За связь с извращенкой был наказан и сам турист, которого отдали пыточных дел мастеру (тоже бабе, кстати). Поставив излишне законопослушного австралийца раком, она стала заливать ему в задний проход какую-то кипящую жидкость (похоже, масло), но тот, видимо, латентный гомик, изобразил на лице скорее удовольствие, нежели страдание.
И все бы хорошо, если б не Джимми! Уж не знаю, из каких таких соображений, но он стал все чаще и чаще завывать, что экскурсия ему надоела. Что все это он уже сто раз видел, только не помнит где, и посему умирает от желания вернуться домой, поближе к хоккейной коробке.
И надо же такому случиться, что стенания Джимми были услышаны.
Словно по его заказу, от темы ведьмачества экскурсия резко перешла к теме лондонской канализации со всем из нее вытекающим. Заманив всех нас в отстойник-накопитель, затейники стали сажать туристов по двое в лодку, после чего мы отправились в незабываемое путешествие по подземному Лондону, вздрагивая от ужаса каждую секунду. Помимо вспышек света, открывающих взору всякую шмыгающую по углам или шипящую гадость, в нас постоянно что-то бросали. Правда, очень легкое по весу, но сами представьте: приятно ли, когда в тебя кидают мокрую тряпку или пластмассовый стакан? Да-да, с неким жидким содержимым, как вы правильно подумали.
Между тем находчивый Джимми, сидевший сзади, успел по ходу нашего плавания кого-то вырубить из числа нападавших. В ответ на всю катушку включилась сирена, а из динамиков полились какие-то взволнованные сообщения, предупреждавшие туристов об уголовной ответственности за подобные деяния.
Что ж, понимаю Джимми в тот момент, хорошо понимаю. Хотя зачем он стал ныть раньше времени? Вот и накликал беду. Однако в тот момент прервать экскурсию не представлялось возможным, равно как и сбежать куда подальше. Поэтому я стал воспринимать происходящее как крайне необходимую нам тренировку перед матчем с «Арсеналом», от которого можно было ожидать чего угодно.
Причалив к берегу, мы продолжили перелистывать страницы лондонской истории, пройдя курс начинающих сотрудников убойного отдела. Понеслась череда серийных убийств, будоражащих Лондон до последнего времени, и надо отметить, первопроходцы этого вида спорта были куда изобретательнее нынешних маньяков. Особенно преуспели женщины, но мы это знали и без экскурсий.
Лично мне больше других понравились те, кто в течение многих лет торговал на столичном рынке человеческим мясом. Да не просто мясом, а разного рода изделиями: пирожками, шашлыками, колбасками и тому подобным. Джек Потрошитель на этом фоне, хотя ему было уделено особое внимание, выглядел просто одним из эстетов, но никак не законодателем мод, как казалось мне ранее. Интересно, какое количество новых киллеров-подражателей воспитывает данная экспозиция? Но это так, к слову, просто «музыка навеяла».
Набив нас под завязку сведениями о серийных убийцах, гиды музея перешли к разговору о Великом лондонском пожаре. Врать не буду, температуру в помещениях никто не увеличивал, все было преподнесено в виде визуальных ухищрений, но походить по провисающему настилу из досок пришлось изрядно. И вот тут-то устроителям бала монстров следовало бы закруглиться, однако нас еще долго кошмарили, знакомя с разного рода происшествиями.
Так или иначе, но через какое-то время полумертвых экскурсантов выдавили в просторное кафе, исполняющее попутно роль сувенирной лавки, и только после этого раскрыли ворота на улицу. Недолго думая, мы вскочили в автобус и понеслись к Лондонскому мосту, с которого открывался мой любимый вид на город. Он включал в себя и восточную часть Тауэра, и «Огурец», и колесо обозрения «Лондонский глаз», и сам мост, а также эсминец «Шеффилд», особо отличившийся в годы последней мировой войны. И все эти достопримечательности объединяла Темза, бурлящая, как горная река, из-за обилия проносящихся по ней туристских пароходиков.
Обогнув Тауэр с севера, мы высадились у его западной стены, чтобы первым делом решить насущный вопрос — что важнее: знакомство с лондонской Петропавловкой или прогулка по речке. Услышав мое образное сравнение исполинского Тауэра с гордостью Петербурга, перекошенный от прилива смешанных чувств Белыч выдавил: «Ты что это, опять про свою сраную команду европейского уровня завел? Стало быть, едем кататься на кораблике, а не одно с другим сличать».
В ожидании отплытия мы успели посетить магазин сувениров Тауэра, затарившись, несмотря на кошмарные ценники, и посидели в открытом кафе, коротая время в прогнозах. Я, как всегда, поставил на поражение «МЮ» с минимальным счетом, Белыч на нашу крупную победу, ну а Джимми, начисто отказавшийся гадать на кофейной гуще, предпочел уйти в себя, чтобы хорошенько переварить съеденное. Но только кого он собрался провести таким убогим способом? Нас, что ли? Наоборот, жестким отказом от прогноза он лишь подсказал нам дальнейшую линию своего поведения. Ведь и я сам, и Белыч были уверены в том, что он промотал все свое бабло на билет в результате хождений по «Макдоналдсам».