-- Я, пожалуй, пойду. – сказала я достаточно громко и постаралась приветливо улыбнуться идущим. Несомненно они приметили и то, с какой неохотой я отпускала его руку, и то, что улыбка моя была натянутой. Дама, чье желание породниться с семейством Дарков, было вполне ясно даже для меня, выдвинула свою дочь вперед и заговорила на октавийском. Александр рассеяно кивал, а потом приблизился ко мне почти в интимном жесте.
-- Скоро все закончится, -- уверил меня босс, он говорил тихо, лицо его оставалось серьезно -- Если не в ближайшие два дня твое положение останется неизменным, я сам поговорю с ним. -- Он наклонился ближе, почти коснулся губами уха, и прошептал – и заберу тебя.
Цвет моих щек был готов сравниться с цветом платья, когда я поспешно покидала Аукцион цветов. И дело было не в том, что шепот итхисов о том, что только что произошло раздавался со всех сторон. Неслыханно, невеста принца в столь близких отношениях с Александром Дарком. Эта новость взбаламутила итхисов куда сильнее, чем состоявшаяся только что продажа людей.
Дело было в другом. Александр несомненно понимал, по какой опасной грани он ходит, приближаясь ко мне – беря меня за руку, шепча на ухо. Одно неловкое движение или сантиметр открытой кожи, и псевдоискра превратит его в моего фаната номер один. Зачем он черт возьми так рискует?
* * *
Иногда бывает, ты четко осознаешь, все происходящее вокруг – всего лишь сон, вот только поделать ничего не можешь. Когда змеиные бока, окружавшие меня вдруг исчезли, и я оказалась за столиком в кабаре, стало понятно – реальностью происходящее не является. Возможно утомленный мозг решил таким образом развлечь меня, даже услужливо воссоздал бокал с красным вином в моих руках. Я сделала щедрый глоток, но вкуса к сожалению не ощутила.
-- А сейчас на сцене несравненная, загадочная, непредсказуемая…. --- Аэриса во фраке антрепренёра и с черной шляпой футляром на голове звучным голосом объявляла следующий номер. Заиграла музыка и под светом софит предстал… Александр.
На нем было огромное, безобразное платье в пол и фиолетовая шляпа с широкими полями. Глаза – подведенные на манер певичек пятидесятых, алые губы. Подтанцовка двигалась вокруг, исполняя немыслимые фигуры, загремела музыка и мой босс запел низким голосом.
Рассыпаются искры,
Летят в пламени ночи
Те кто ищут – находят,
Кто один – тот не хочет,
Он сошел со сцены и в тягучем, каком-то ленивом действии подходил то к одному, то к другому столику. Пустой зал разрывался от аплодисментов. В конце концов Александр подошел к моему столику, присел на него и закинул ногу на ногу:
А в любовь не играют,
это слишком серьезно
Невозможно любить,
Не любить невозможно
Красный рот изогнулся в улыбке, вовсе не свойственной моему боссу, а затем он прильнул к моим губам в крепком поцелуе. Размазавшаяся красная помада на его лице походила на кровь, Александр отстранился и зашептал:
Просыпайся, малышка, а иначе исчезнешь,
Просыпайся, хорошая или погибнешь.
А потом больно толкнул в грудь, выбрасывая из созданной моим подсознанием реальности.
Я очнулась в кровати, резко села и уставилась перед собой. Тень что возвышалась рядом с моей кроватью вздрогнула. Блеснули в темноте серебряные глаза.
-- Ты проснулась… -- надломленным голосом произнес Аэрто. В руках он мял подушку. И я сомневаюсь, что он собирался подложить мне ее под голову.
-- Проснулась, -- я посмотрела на него без вызова. Страх парализовал. Аэрто намного сильнее, да и стоит ему отдать приказ, меня отволокут к морю и сбросят с обрыва. Не знаю, что происходило у него в голове, но в моей план сформировался вполне быстро. Я томно потянулась, отбросила в сторону одеяло и прошептала:
-- Ну раз уж мы оба не спим…
Второго приглашения не понадобилось.
Принц бросился на меня, резко и порывисто. Смял шелковую рубашку в кулак и сильно дернул, от чего ткань расползлась с громким треском. Тоже самое произошло с трусиками, которые улетели в неизвестном направлении. Затем Аэрто прильнул ко мне всем своим напряженным телом и мне пришлось прикрыть глаза, чтобы обмануть свое тело. Сосредоточившись только на жадных, исступленных прикосновениях я смогла забыть о том, что он только что собирался задушить меня подушкой. И когда он жестко и властно направил свой член в меня, я уже была достаточно мокрой, чтобы он не причинил мне слишком сильной боли.