И вот фраза была сказана, она упала бетонной плитой с моей души. Вера пока не понимала всей трагичности моей ситуации, но сняла фартук, открыла окно и крикнула все еще играющим мужчинам
- Эй там! Еда готова, мы с Кирой пойдем наверх, щебетать о своем, о девичьем.
Затем она достала бутылку красного вина, Федор, увидев ее действие сквозь широкое окно, возмущенно крикнул:
- Что у вас там за разговоры такие, что пьянствовать решили?
Он очень негативно относился к любому проявлению нездорового образа жизни и пытался яростно блюсти мать.
- Вер, действительно, я же за рулем.
- Останешься у нас, жизнь в своем доме имеет преимущества. Места, хоть отбавляй.
- А если я вдруг понадоблюсь Александру?
Ее иссиня-черные брови поползли вверх, зеленые, цвета летней листвы глаза хитро прищурились:
- Во-первых, у тебя законный выходной. Во-вторых, помниться, он уже как-то приезжал за твоим нетрезвым телом после моего девичника. Если ты настолько ему нужна, сам и заберет.
И она, пританцовывая направилась к лестнице, ведущей на второй этаж. В одной руке она держала бокалы, в другой бутылку с вином из которой с хлопком уже вытащила пробку. Мне осталось достать сырную нарезку из холодильника и идти за ней.
Мы устроились на полу с пробковым покрытием, включили какую-то фигню для медитаций, у веры была тьма разных дисков подобного рода, разлили вино по бокалам. Комната была маленькая, но светлая, почти пустая, если не считать двух мягких пуфов и столика с ноутбуком. Вера называла ее кабинетом, но чей он был, и чем там можно было заниматься, я не знала.
Я подошла к окну, сосредоточила взгляд на зеленеющей верхушками сосен, кромке леса и принялась говорить. Я рассказала ей все, рассказала о псевдо-искре, об обратном ее действии, о том, почему бывшая секретарша Александра, ныне покойная Галина, пырнула меня ножом и едва не отправила на тот свет.
Но главное я рассказала ей, о том роковом рукопожатии, что произошло месяц назад в Петербурге, после которого жизнь Александра приобрела для меня первостепенное значение. Когда я закончила, на глазах блестели слезы, но чувствовала я себя гораздо лучше, правду советуют психологи, выговаривайтесь, когда вам больно, делитесь этой болью.
- Насколько я понимаю, пол года нахождения без него вернут все в норму? - Вера села, согнув ноги по-турецки, она смотрела на меня недовольно, словно я была в чем-то виновата. Может я и была, проявить такую беспечность... Я отвечала, пытаясь тщательно подобрать слова, но это было не так-то легко:
- Я без него дышать не могу, ем с трудом, все думают, что искра - это благо, счастье. Но это не так, испытывать такие эмоции - на меня это не похоже, это нездорово...
Вера перебила меня:
- Я знаю. Я знаю, Кира. - Она поманила меня пальцем и заговорила быстро, быстро - Когда я уезжала тогда, в Швецию - в одном из баров я познакомилась с мужчиной. Красивый, словно лощеный кот, опасный, как кричало мне подсознание. Он насторожил меня одним своим видом, но я не придала значения. Короткое касание и искра. Да, да, мне тоже пришлось испытать это сомнительное счастье. Он был поражен не меньше моего. Совершенная любовь не выбирает хороших и плохих людей, она просто есть. Мы стали одним целым, все, что было моим, стало его и наоборот. Мы понимали языка друг друга, но это не мешало нам общаться. Вот только до искры он был серийным насильником, специализирующимся на туристках.
Я боялась перебить Веру, сделать хоть одно лишнее движение, чтобы спугнуть момент этой страшной откровенности, видимо и ей давно нужно было выговориться, и она говорила, все тише и тише, испуганно глядя на дверь:
- Вся полиция в Швеции стояла на ушах в его поисках. Он делал страшные вещи до встречи со мной и не смог прекратить их делать. Мне он причинить боль не хотел и не мог, но страсть к насилию не ушла из него до конца, искра от такого не лечит. Чтобы не говорили, искра не лечит о психических расстройств. Когда я узнала все, что он делал с другими женщинами, я сдала его полиции и сбежала. Я поклялась себе никогда больше не вспоминать его имени.
- Значит Федор...
- Да, Федор - ребенок, рожденный искрой. Но он никогда не должен узнать историю своего рождения.
Вера зажала рот ладонями, она мелко затряслась, я присела сзади нее и обняла, положив подбородок ей на плечо. Теперь многое встало на свои места, табу на имя отца Федора, его феноменальные успехи в спорте и обучении. То, что Вера так долго была одна.
- Как ты справилась? - спросила я. Море литературы было тщетно мною перерыто в поисках ответа на этот вопрос.
- У меня был Федор, и это сильно облегчило мне процесс расставания.
- Я не могу пока найти в себе сил оставить все это. Я не могу бросить Александра, пока просто не могу.
Она кивнула, сказала:
- Ты поймешь, когда настанет время. Когда оно придет, мы уедем в Крым, там живет женщина, она научит тебя достойно существовать с этим.
"Существовать" - вместо "жить". Так она подобрала слова. Неужели все эти годы, тетя просто существовала?
Раздался неуверенный стук и Федор открыл дверь. Вера собралась на глазах и улыбнулась.
- Мам, прости, что прерываю, но мы не можем соль найти.
- Пойдем вниз, Кира. Думаю, мои мужчины еще не доросли для того, что бы самостоятельно ужинать.
Федор запротестовал:
- Ну маааам.
Она улыбнулась искренне и я поняла, что в такие моменты как этот, глядя на своего рослого сына, она по настоящему жила.
Мужчины ели, мы с Верой пили вино. Когда мы раскупорили вторую бутылку, к нам присоединился Виктор, Федя брезгливо поморщился и отправился к себе наверх, играть в Нинтендо или переписываться со своей девушкой. Начало темнеть и мы, запасшись пледами, отправились на террасу. Вдали от города можно было видеть звезды, и мы смотрели на это великолепие и говорили, говорили, говорили.
Есть в звездном небе что-то обещающее и даже такой далекий от романтики человек, как я с детской наивностью мог загадать желание, глядя на падающую звезду. Но звезды не падали, равнодушно мерцая в темно синем бархате неба. Что бы я попросила, увидь я падающую звезду? " Пусть он тоже полюбит меня".
Я отправилась спать, всего в половину одиннадцатого, непривычно рано для меня. В голове оформлялась идея, и она мне нравилась. Я не стану рабой своего чувства. Как только я удостоверюсь в том, что моей семье ничего не угрожает, я уйду. И пусть мне придется вырвать кусок своего сердца и подарить Александру, я справлюсь. Я так решила.
Глава 4.
Утром мы завтракали кофе и вареными яйцами, Вера пыталась также запихнуть в меня пару бутербродов, но я отказалась. Виктор уехал на работу, Федор спал сном молодого растущего парня, то есть крепко и долго. Вчера вечером я отрубила звук в мобильном, оказалось Александр звонил мне пять раз, еще восемь вызовов было с неизвестного номера Октавии.
Голосовое сообщение от Александра я прослушала, от его звука голоса, даже по записи, сердце ухнуло в пятки, в животе стало жарко.
"Кира. Вы мне нужны,... срочно"
Вера услышала сообщение, сказала
- Искра, не искра, но ездить этому беловолосому засранцу на себе не позволяй. - У тебя был выходной, ты имеешь право провести его так, как хочешь.
Я не могла пытаться объяснить ей, что дело действительно могло быть очень важным, ведь не могла же я рассказать ей об оппозиции. Поэтому я просто постаралась как можно скорее закончить завтрак и отправилась в Москву.
***
Теперь уже Александр не брал трубки, двенадцать, а, значит, он будет крепко спать еще часа три. Судя по всему, небо не рушилось и ЧП не случилось. Может быть, я действительно слишком много позволяла Александру, может, он просто не мог найти любимые носки. Проверив почту, и не обнаружив и там никакой существенной информации, я почти расслабилась. До официального начала моего трудового дня оставалось полно времени, я решила убить его в салоне красоты. Сверкая алым маникюром и педикюром, с аккуратно убранной французской косой я чувствовала себя просто отлично. Светло коричневая юбка с широким поясом и блуза с короткими рукавами добавляли образу романтичности. Алые губы в цвет ногтям - порочности, главное найти правильный баланс. Я это делать всегда умела.