18.2
Белов метался по комнате словно зверь, загнанный в клетку. Я слышала его частое и громкое дыхание. Он то хватался за голову, то сжимал кулаки до хруста в костяшках.
Я почти успокоилась. Сердце всё ещё разрывалось от боли, но постепенно она вновь затухала. Пережить воспоминания сейчас было легче, чем тогда. Я четыре года назад уже пережила эту боль и теперь могла справиться с ней. Моё сердце и душа смирились с ситуацией и приняли её как должное. Исправить что-то невозможно…
Макар, сделав очередной круг по комнате, выбежал из неё и громко хлопнул дверью. Я даже вздрогнула.
Его поведение было неприятно для меня. Я открылась ему, поделилась своей тайной, а он просто ушёл. Белов, конечно, никогда не был супер сентиментальным или душевным, но мог бы проявить хоть какие-то эмоции сейчас…
Я заползла на кровать и уткнулась лицом в подушку. Внутри вместо боли и других эмоций теперь царила огромная пустота. Словно всё внутри выняли, выпотрошили и забыли вернуть обратно. Слезы высохли.
Откуда-то издалека до меня начали доноситься непонятные звуки. Вроде грохота, но тихого. Я прислушалась. Действительно, где-то в другой части дома происходило нечто странное. Звуки ломающийся мебели и разбитого стекла не замолкали.
Стало страшно. Я испугалась, что охрана Макара не справилась и в дом кто-то проник.
Сидеть на месте и ждать не получалось. Нужно было выяснить, что происходит. Вдруг, кто-нибудь пострадал и ему нужна помощь.
Вскочив с кровати, я быстрым шагом направилась на шум, продолжая прислушиваться. По мере моего продвижения грохот усиливался и становился всё более громким.
Я двигалась в верном направлении, учитывая тот факт, что по дороге стало встречаться всё больше и больше обломков от стола и стульев.
— Вам лучше не ходить туда, — произнёс один из охранников. Он возник словно из-под земли и немного напугал меня.
— Почему? Что происходит? — я действительно не понимала.
— Макар Дмитриевич, видимо, слегка расстроен и не в настроении. Вам лучше увидеться с ним чуть позже, — парень смотрел на меня с некоторым сочувствием.
Я лишь кинула на парня ещё один взгляд и продолжила идти на шум.
Заглянув за угол, я открыла рот от изумления. В дом никто не проник. Это Белов крушил и разносил всё вокруг. Выглядело жутко и страшно. Таким я его ещё не видела никогда. Его поведение не было похоже на выпуск гнева или злости, скорее на приступ отчаяния.
Лицо, искривленное и полное отчаяния, выдавало его. Он сожалел. Сожалел о том, что произошло. Если я могла просто прореветься и выпустить таким образом эмоции наружу, то Макар не мог себе это позволить. Его натура не предполагала проявление слабости или жалости к себе.
— Макар, хватит! — окликнула я его.
Из-за шума он не услышал меня с первого раза. Его руки продолжили разносить в щепки несчастное кресло, что попалось на пути…
— Макар! — я сделала пару шагов вперёд и повторила попытку привлечь внимание.
На этот раз сработало. Мужчина остановился и поднял на меня свой взгляд.
— Уходи! Тут не безопасно, — он окинул взглядом комнату.
Как и охранник Белов считал, что мне лучше уйти. Но я не хотела это делать.
В глазах мужчины я увидела то, что было ему несвойственно. Ему было больно, больно внутри точно также как и мне.
— Что ты делаешь? — спросила я, шаг за шагом приближаясь к бывшему мужу.
— Я сказал тебе уйти! — прорычал он, искоса наблюдая за моим движением в его сторону.
— Нет, Макар. Я не уйду, — отрезала я, подойдя к мужчине вплотную.
От его тела исходил жар. Волны чего-то тёмного и ужасного сносили меня, расходясь по комнате. Белов дождался, как загнанный зверь. Его тело тряслось и одновременно оставалось напряжённым словно сталь. Челюсти были плотно сжаты, жевалки ходили и ещё больше выдавали эмоции, бурлящие внутри.
Я осторожно подняла ладонь и положила её на щеку Макара. Он дернулся, но руку не убрал. Лишь его взгляд стал ещё более болезненным и подавленным.
Внутри меня разгорался целый вулкан из эмоций и чувств. Я ненавидела Белова всей душой, но одновременно с этим не могла уйти и оставить его в таким состоянии. Он причина самой сильной боли, что я испытывала в своей жизни. Но он и источник главной радости и наслаждения для меня…
— Прекрати, тебе нужно успокоиться, — тихо произнесла я, чтобы снова не спровоцировать его.
— Это я виноват, Юль. Я…, - каждое слово давалось ему с трудом. Его сердце колотилось так быстро, что даже я слышала его удары.
— Мы оба виноваты, — нельзя перекладывать целиком ответственность за произошедшее на одного из нас.
— Нет! Ты любила меня, малышка, а я вёл себя как последняя скотина. Я видел, как тебе больно, но не мог остановиться, — мне было больно это слышать, хоть он и говорил абсолютную правду.
В браке я никак не могла понять, что делаю не так. В чем моя ошибка? Внутренние терзания и постоянное замалчивание в итоге добили меня.
Все эти годы меня волновал лишь один вопрос.
— Зачем ты это делал? Чего тебе не хватало? — ответ мог, наконец, принести мне успокоение.
— Я боялся, — ответил мужчина.
— Чего? — я сдвинула брови к переносице и нахмурилась ведь искренне не понимала, о чем он.
— Ты так хотела семью и детей, а я боялся, что просто не вытяну этого. Я не в состоянии любить и заботиться так, как нужно, как принято, — голос Макара дрожал.
Было видно насколько непросто ему говорить и открываться мне. В чем мужчинам это даётся трудно, а Белову в особенности.
— Ты умеешь любить, умеешь всё это, — мое сердце снова сжималось от боли.
Внутри всё ныло и словно покалывало от разрывающего чувства. Мне так хотелось прижать Макара к груди и пожалеть, как маленького мальчика. Я впервые видела его таким живым, таким простым и настоящим. Этого момента пришлось ждать долго, очень долго, но он настал…
— За эти пару дней ты заботился обо мне столько раз! Вспомни, как ты защищал меня в больнице, как нёс на руках до машины. Ты приготовил мне завтрак, хотя раньше никогда этого не делал! Сегодня помог мне принять душ…. В тебе есть потенциал, Белов, — закинув обе руки на плечи, я тихонько поглаживала его затылок, стараясь успокоить и расслабить напряжённое словно металл тело мужчины.
Белов смотрел в мои глаза и будто искал там что-то, пытался ухватиться как за спасательный круг.
Неожиданно, он рухнул на колени прямо передо мной. Я даже назад отступила, словно обиженная…
— Что ты делаешь? — я попыталась поднять его, но у меня ничего не получилось.
Вместо того, чтобы встать, Макар впился руками мне в талию и снова посмотрел в глаза.
— Прости! Прости меня, малышка, — прошептал он.
Я понимала, насколько трудно для него произнести это. Поэтому не сомневалась в искренности его слов. Он наконец-то осознал, сколько боли принёс мне. Всё внутри ликовало и переполнялось чувством, не похожим ни на что из того, что я чувствовала ранее.
— Прости, — Белов произносил это снова и снова.
Но ему было достаточно и одного раза. Я вдруг осознала, что простила его уже давным-давно. Как только снова увидела в ресторане…
— Я давно простила тебя, Макар, — искренне призналась я.
Можно, конечно, было построить из себя что-то. Я даже имела право капризничать и просить что угодно за прощение, но не стала этого делать.
— Останься, — всё ещё стоя на коленях продолжил Белов.
— Я здесь и никуда не денусь. По крайней мере ещё три дня точно, — ответила я.
— Нет, останься навсегда. Я не могу без тебя, малышка, — трепетный шёпот рвал душу на части.
— Я подумаю, — всё ещё не веря в происходящее, я решила не соглашаться сразу на всё.
Что-то внутри всё таки заставило меня ответить именно так. Словно один маленький червячок своим шёпотом просил меня быть осторожнее и оставаться в своём уме.