— Я так понимаю, вместе с бывшим зятем под залогом?
— Пока под залогом, скоро нас оправдают, так что не утруждайся сильно, надорвешься.
Сейчас он фатально ошибался, от того, какие дела они наворотили, им уже не отмыться. Как я и сказал, их нахождение на свободе, это лишь вопрос времени, пока следствие досконально проверяет все бумажки.
— Наслаждайтесь свободой, пока вам предоставляется такая возможность. Я здесь не по этому поводу, я приехал не с вами выяснять отношения, с вами мы ещё обязательно поговорим под протокол. Сейчас меня волнует ваша дочь, где она?
— Моя дочь вернулась к своему мужу, слава Богу, мозги стали на место, как говорится, лучше поздно чем никогда.
Услышав то, что она все же вернулась к своему недомуженьку, внутри всё кипело от злости и неспособности найти выход из этой ситуации. Снова и снова! Словно магнитом он её к себе притягивает! Хотелось разнести к чертям все что находилось рядом, а больше всего, меня сводило с ума, так это то, что родной отец отправил единственную дочь к этому извергу. Убил бы прямо здесь на месте.
— Что значит она вернулась к мужу? Во-первых, он ей уже не муж, а во-вторых, сердце не болит за дочь?
— А должно?
В его надменных глазах нет ни капли сожаления, я же прекрасно все вижу, совершенно не удивлюсь, если он прекрасно знал о её побоях и нихера не сделал. Ульяна сильная конечно, но на все сто я уверен что она приходила к отцу и просила о помощи, но судя по тому, что ни один контракт или тендер не сорван с Зотовым, он до сих пор продолжает сотрудничество с этой мразью. Становится невыносимо дико от осознания того, что он использует собственную дочь в своих целях, даже не взирая на её же здоровье.
— Зная что вашу дочь чуть не забили до смерти как скотину, вы спокойно её отпустили к этому человеку?
— Не лезь в чужую семью, ты ей никто, так, небольшое отвлечение от семейных проблем, как говорят, старая любовь… Развлеклась девочка и вернулась обратно к Игорю.
Смотрю на него, опасно делаю пару шагов навстречу, я рванул сюда посреди рабочей смены, ствол не сдавал в оружейку, и я борюсь сейчас просто с великим желанием не выпустить ВСЮ обойму без зазрения совести и сожаления папаше Соболевской, прямо между глаз. Когда я таким стал?! Когда?! Раньше никогда не замечал за собой такой животной жестокости и кровожадности. Эта чертова одержимость когда нибудь пройдет?! Израненное и дьявольски влюбленное сердце когда нибудь затянется шрамами?!
— Она сама так решила, добровольно? Или через пару дней я выясню что она снова лежит в больнице?
Урода кусок! Еле сдерживая смешок, он цинично скалится. Его до ужаса забавляют мои слова, значит я не ошибся, все он прекрасно знал, знал как мучается его единственная дочь, но сука! Неужели бабки, даже такие баснословные стоят её жизни?! Я же помню разговор с Жэкой, если бы ещё пару ударов пришлось на хрупкое тело, её бы не откачали.
— Ещё раз говорю! Не суй свой нос в чужую семью, Игорь её муж, пусть по документам это теперь не так, но она всегда принадлежала и принадлежит ему, а ты! Тебя я больше не задерживаю.
Он уже хотел отмахнуться от меня, закрывая дверь, но я ловко выставил ногу, удерживая дверь в приоткрытом положении. Хотелось выплеснуть всю свою ярость прямо на нём, сжимая пальцы до противного хруста, уверенно перешел на ты.
— Если с ней хоть что нибудь случится, я тебя в порошок сотру! Я сейчас себя сдерживаю из последних сил, чтобы лично, собственными руками не размазать тебя по стенке!
Сокрушительная ярость бушевала во мне словно смертоносный вирус, от которого совершенно не было противоядия, он убивал меня ядовитым ядом изнутри, превращая моё здравое сознание в неуравновешенного психа.
— Видимо, моя дочь хорошо постаралась, раз ты так переживаешь о её возвращении к Игорю, ноги свои сразу перед тобой раздвинула?
— Видит Бог, я был терпелив.