— Я с генеральным заключил договор: как только мы с вами, Маргарита Викторовна, справимся с седьмой частью запланированного, он согласиться на то, чтобы вас перевели из моего отдела, — выдал я и замолчал, ожидая ее реакции. Она молча посмотрела в пустоту перед собой с задумчивым видом, а после кивнула, принимая мои слова.
— Уже больше похоже на правду, — подвела она итог, заставив меня скрипнуть зубами. — Что для этого нужно от меня?
— То есть, вы не против поскорее распрощаться со мной? — мрачно поинтересовался я.
В ответ девушка безразлично пожала плечами и слабо кивнула:
— Если вы не хотите работать со мной, с чего вы решили, что я горю желанием? — вполне резонно поинтересовалась она, а я… не нашел ничего, чтобы достойно ответить, так как не мог вспомнить ни одной причины, для обратного. Спроси меня об этом та же Машка — я бы привел достаточно причин, но с Маргаритой все иначе. Я не нравился ей ни как мужчина, ни как друг, ни как коллега или начальник, о чем она не говорила вслух, но оно и не требовалось.
А я… я хочу, поскорее расстаться с ней? Наверное. Все же, больше «да», чем «нет». Работать, не оглядываясь на стервозного и надменного подселенца в своем собственном, единоличном кабинете, все же приятнее. Но то, что даже в мыслях уже не было той уверенности, как еще две недели назад, смущало.
— Справедливо, — вынужден был я кивнуть.
— У вас есть план?
— Предлагаю свою помощь: быстрее справимся с документами для понедельника — сможем больше времени посвятить для остальной части плана работ.
Она поразмышляла секунд десять, а после нехотя кивнула.
— Хорошо. Я согласна, — согласилась девушка, но вместе с облегчением почувствовал неудовольствие и бешенство. Да что за черт?
— У меня есть два свободных часа. Можем приступить сейчас, если вы не против, — несколько ворчливо произнес я, что блондинка не заметила, или не пожелала замечать.
— Я приготовлю нам кофе, — вздохнула она и отправилась на кухню, позволяя мне разуться и скинуть верхнюю одежду.
Глава 8 — Рита
«Как я могла оставить папку? Я была совершенно точно уверена, что готовила ее!» — размышляла я мысленно.
Об этом я усиленно думала, пока ставила турку на плиту, параллельно отмечая, как непривычно готовить сразу две порции, вместо привычной одной. Родители всегда больше уважали чай, для Сашки кофе еще под запретом, вот и получается, что им балуюсь только я. И, как ни прискорбно этого говорить, но я стала основным потребителем кофе во всех ближайших магазинах. Да, я одна, кажется, делаю им месячную выручку.
Если бы я не забыла эту чертову папку, сейчас бы позорно не тупила перед плитой, пытаясь сосчитать, сколько молотого кофе добавлять в воду, которую я тоже долго вымеряла. А еще безумно нервировало нахождение Розмаря в моей квартире. Вот, чего я точно никак не ожидала, когда встретилась с этим напыщенным и упрямым гавнюком, что стану готовить ему кофе в собственной квартире! Дожила!
Стараясь не обращать внимания на то, как от нервов и досады затряслись пальцы, швырнула в мойку десертную ложку, а после обернулась к коридору, смотря на него, словно на логово чудовища. Чудовище в лице Дениса Станиславовича сейчас уже разулось, разделось, и неторопливо расхаживало по моей гостиной!!! Которая служила и спальней, но не суть! Хотя, как это, «не суть»?! Это даже хуже!
Принес же его черт!
Устало провела рукой по лицу, протяжно выдохнула, вспоминая основы дыхательной гимнастики, привычно расправила плечи и решительно прошла в зал, чтобы обнаружить мужчину в офисном костюме, который замер напротив полки с моими фотографиями. Поборола в себе желание накричать на Розмаря и заставить того отойти. Вместо этого прочистила горло, привлекая к себе внимание.
Он обернулся, как всегда смотря на меня придирчивым, высокомерным взглядом, а после небрежно заметил:
— Простите, я не услышал вас, без привычных каблуков.
Вновь едва не высказалась, злясь по большей части на себя, за то, что без этих каблуков и костюма, чувствовала себя словно раздетой и беззащитной. Мой образ деловой стервы в некотором роде являлся моей броней и защитой, без которой я предпочитала показываться лишь самым близким, кем Розмарь точно не являлся. И это раздражало.
Он не должен был видеть меня такой. Ни вчера, ни, тем более, сегодня. Я не хочу, чтобы он решил, что знание меня с другой стороны дает ему некие привилегии. Мне с трудом удалось установить с ним нейтральные деловые и безопасные отношения, что меня более, чем устраивало. Лишаться этого из-за ненужных мыслей и ожиданий, что могут возникнуть у мужчины, я не хочу.