— Когда ты понял, что любишь её? — замираю, ожидая ответа.
— С первого удара, — мечтательно улыбается, покручивая кольцо. — Как глаза открыл, так и влюбился. Она сбежала, а я искал. Ничего о ней не знал и искал.
— А как понял, что действительно влюбился, а не просто яйца зачесались? — не отстаю.
— Так-яйца-то сначала и зачесались, — смеётся. — Думал сдохну, если не почешу об неё. А потом понял, что сдохну, если отпущу. Она моя половинка. Мы очень долго шли друг к другу.
Очень богатая почва для обдумывания. Ухожу в себя, делая вид, что капаюсь в папках. Как разграничить любовь и похоть? Как понять, что именно я чувствую к Рине? Как вообще могло случиться, что я задаю себе такие вопросы? Возможно я просто сильно ударился головой? Я же точно слышал треск при падении. А может Дарья в еду что-нибудь подмешивает? Может поэтому у нас с отцом крышу несёт? А может Марина моя половинка? Просто мы слишком быстро пришли друг к другу.
Марина
Андрей домой так и не вернулся. В какой-то мере я была этому рада. Не смогла-бы смотреть ему в глаза. Жалею? Нет. Хочу продолжения? Не знаю. Я потерялась. Не могу отличить влечение от обиды.
Покормив Лёшку, поднимаюсь к маме. Мужчины уехали в офис, а мамочка занимается пирогами, положив Дину в люльку на кухне.
— Мам. Почему ты столько прожила с отцом? — беру нож, начинаю чистить яблоки для начинки и посматриваю на мать. — Я же видела, что уже несколько лет вы просто терпите друг друга.
— Я хотела для вас полную семью, — вытирает руки и садиться рядом. — Думала так вам будет лучше.
— А когда выходила за него — любила?
— Скорее всего нет, — сводит брови, и на лбу появляется несколько морщинок. — Я очень хотела уйти от матери и её диктаторского воспитания. Денис предложил пожениться, а я на почве очередного скандала согласилась. Потом побоялась его обидеть и отказать, а потом забеременела тобой. Думала стерпится — слюбиться, Денис-же мне нравился. Но только стерпелось, слюбиться не получилось.
— А отец?
— Ты не подумай. Он не плохой. Раньше, наверное, даже любил. Но любовь должна подпитываться с двух сторон. Если с одной — она выгорает.
— И как же ты это выносила?
— Любовь к вам. Она сильнее, чем любовь к мужчине. Вы помогали мириться с этим браком.
— А Макс? Когда ты его полюбила?
— С первого поцелуя, — приподнимаю бровь кверху, а мама с улыбкой продолжает. — Он, когда открыл глаза после удара головой, сразу с поцелуем набросился. Вот тогда я и поняла, что пропала. Сбежала от страха.
— Догнал?
— Нет. Нашёл через месяц. Случайно. Судьба, наверное, — берет нож и тоже начинает чистить яблоки. — У тебя всё хорошо?
— Да… Нет… Не знаю, — потерянно отвожу глаза. — Кажется я ошиблась в Андрее. Полное непонимание друг друга. И чем дальше, тем хуже. Не хочу всю жизнь ради Алёшки терпеть пренебрежение.
— Ошибиться не страшно, — берёт меня за руку. — Страшно не успеть исправить. У тебя есть и время, и возможности, осталось только найти желание.
Всегда люблю готовить с мамой. Она заряжает всё пространство теплом, и хочется приготовить много всякой вкуснятины. Через два часа мы пьём чай с пирожками с творожно-яблочной начинкой. Лёша сидит в детском стульчике и с деловым видом уплетает суп. Смотрю на него и размышляю, не сделаю-ли я ошибку, лишив его отца. Ведь пока он растёт, ему необходим пример для подражания. А какой пример у меня? То, что Андрей не изменится, я поняла ещё девять месяцев назад. Растить сына похожим на отца не является моей мечтой. Вопрос, что делать? Конечно есть замечательный образчик для соответствия — Максим, и у него хватит любви на всех нас, но… Огромное но! Я не хочу забирать эту часть любви у мамы с Дианой. Я не хочу быть для них бедненькой, которую надо всё время жалеть.
— Ма. Я пойду к себе, — вытаскиваю сына из стульчика. — Алёшку пора укладывать.
— Уложи его в детской, если хочешь? — предлагает, закидывая посуду в машинку
— Нет, мам. Пойду к себе. Дел много накопилось, — пытаюсь найти причину бегства. Мне надо всё обдумать до возвращения мужа. И этим я хочу заняться в одиночестве.
— Придёте на ужин? — внимательно смотрит на меня.
— Не знаю, — тяжело вздыхаю. — Если не придём — отпишусь.
— Ты же мне скажешь, если он будет тебя обижать? — звучит не однозначно, но понимаю, что это относится к мужу.
— Конечно, мам, — спешу покинуть квартиру, пока не расплакалась.
Уложив Лёшу, вяло занимаюсь домашними делами. Мысли крутятся, мешая сосредоточиться. К приходу мужа не приняла никакого решения. Наверное, я слабая трусиха. Даю себе ещё неделю и делаю вид, что успокоилась.
— Марин! Есть хочу! — кричит от двери муж. Ни извинений, ни сожалений.
— Мой руки и проходи на кухню, — ставлю разогревать ужин, отправляя маме сообщение, чтоб нас не ждала.
— Чем занималась весь день? — безразлично интересуется Андрей, активно работая вилкой.
— Помогла маме с готовкой, постирала, убралась, — отчитываюсь, не понимая зачем это надо.
— А без помощи маме обойтись не могла? — начинает заводиться. — Тебя прям магнитом туда тянет!
— А куда ещё меня должно тянуть, если я мужу не нужна? — не остаюсь в долгу.
— Я работаю! Устаю! — переходит на крик.
— Да! Устаёшь для нас! А для друзей ты не устаёшь! — срываюсь на крик и я.
— Задолбала! Меня сегодня не жди! — вскакивает и хлопнув дверью уходит.
Ну вот и поговорили. И на хрена козе баян? Что есть, что нет. Лёша хлопает глазками не понимает, плакать или не стоит.
— Пойдём солнышко, — достаю своё сокровище и иду в детскую. На кухне уберусь потом, ночью.
Уложив Лёшу спать, прохожу в гостиную, включаю негромко музыку и отдаюсь танцу. Меня это очень успокаивает, выветривает все ненужные мысли, оставляя тёплое спокойствие внутри.
Глава 4
Джейк
Марина на ужин не появляется и в течении вечера тоже. Вся сущность рвётся к ней, удостоверится, что в порядке, прикоснуться, услышать «да». Кусок в глотку не лезет. Перед глазами прозрачные глаза, покрытые поволокой страсти. Членом чувствую жар её плоти.
— А чего Марина с Лёшкой и мужем не пришли? — ненавязчиво интересуюсь у Даши.
— Наверное решили отдохнуть, — задумчиво отвечает Даша. — Пойду, отнесу им пирожки.
— Давай я схожу, — торопливо предлагаю. — Заодно Алёшку потискаю.
— Ну сходи… Отнеси… — оторопело смотрит отец.
С ключами и пирожками спускаюсь вниз. В ногах мондраж толи от желания увидеть, толи от нежелания увидеть её в счастливых объятиях мужа. Осторожно открываю дверь в квартиру, прислушиваясь к тишине, пытаясь выловить посторонний, не нужный шум. Проходя по коридору, улавливаю восточную музыку, льющуюся от центральной двери. Открываю и замираю, открыв рот. Рина с закрытыми глазами извивается в такт барабанам, дёргая бёдрами, переходящими в плавную дугу к груди. Включённый торшер на тумбочке, создаёт тени, танцующие отдельно. Каждое движения кричит «Трахни меня», и я еле держу себя в руках. Волна, ещё одна, поворот, взмах ногой, и она резко оседает на пол. Не слышу концы музыки, не вижу конца танца, только голубые, прозрачные глаза, гипнотизирующие меня, затягивающие в свой омут. И я уже не у двери. Я прижимаю её к полу, вдавливаясь бёдрами, умаляя взглядом сказать: «ДА».