Драко закатил глаза.
— Грейнджер, я что, похож на идиота? Я знаю…
— Я сомневалась даже тогда, когда ты спас Луну и Джорджа от смерти, —нахмурившись, продолжала она. — Но… ты доказал, что я ошибалась.
— Что ж, Грейнджер, кто-то, в конце концов, должен был это сделать, — ухмыльнулся Драко. — Нужно вписать этот момент в историю.
Гермиона расхохоталась, и Драко неожиданно для себя засмотрелся на её волосы, рассыпавшиеся по плечам.
— Можешь действовать, — сказала она, протягивая документы. — И если придумаешь что-то еще, тоже. Можешь больше не согласовывать со мной планы военных действий.
— Что-что? — переспросил Драко.
— Я говорю, что… — Гермиона запнулась и, как показалось Драко, слегка покраснела. — Говорю, что доверяю тебе.
Драко удивлённо вскинул брови.
— Ты сегодня ничего не пила?
Усмехнувшись, Гермиона закатила глаза.
— А нельзя просто принять мои слова, не съязвив при этом?
— Я был совершенно серьёзен…
— И я тоже, — ответила она. — А ещё я… хотела бы извиниться за своё неразумное поведение в прошлом.
Драко хотел было поддеть Гермиону, но ее искренность поразила его, и поэтому он лишь неуютно поёжился.
— Извинения приняты, — пробормотал он. — А я… прошу прощения за то, как вел себя в Хогвартсе. Ведь, в основном, из-за этого вы все сомневались в моей верности.
Гермиона удивленно распахнула глаза.
— Ты? Извиняешься?
— Очевидно, — сухо кивнул Драко.
— Спасибо, — улыбнулась она. Она первый раз улыбалась именно ему, и он решил, что улыбка эта ей очень идёт. — Спасибо… Драко.
5 августа 2003 года
Гермиона застыла, наблюдая, как Луна медленно разбинтовывает её запястье.
— Ну вот, — весело сказала Луна, — последний бинт. Ты полностью здорова.
— Я не чувствую себя здоровой, — пробормотала Гермиона. — Я чувствую себя… чужой среди вас.
— Всё вернётся, Гермиона…
— А вернётся ли? — с горечью произнесла та. — Мне кажется, что люди перешёптываются за моей спиной. Будто знают нечто важное и не хотят рассказывать. Что-то такое, что находится у меня прямо под носом.
Улыбка Луны исчезла.
— Я думаю, это нормально для тех, кто потерял память…
— Нормально? — переспросила Гермиона. — В этом нет ничего нормального. Я будто попала в мир, где всё шиворот-навыворот. Вот кто, например, назначил Малфоя главным?
— Ты. Когда Гарри и Рон попали в плен, ты решила, что будет лучше, если руководить будет Малфой…
— Я бы никогда…
— Это была ты, Гермиона, — твёрдо сказала Луна. — Ты переживала, что отчаянное желание спасти друзей сделает тебя слишком безрассудным лидером, и поэтому назначила вместо себя Малфоя.
— Он не мог настолько измениться, — поморщилась от отвращения Гермиона.
— Ещё как мог. Он изменился сильнее, чем ты можешь вообразить. — Луна замолчала и снова улыбнулась. — Впрочем, ты и сама это когда-нибудь поймешь.
— Я скучаю по мальчикам, — с грустью призналась Гермиона. — Я… не могу оживить их образы в моей голове, и я так по ним скучаю, что мне кажется, словно в моей груди дыра, но… это ещё не всё. Будто бы я потеряла что-то ещё, некогда любимое, но я никак не могу понять что именно. Ты не знаешь, что это может быть?
— Наверное, тебе стоит немного отдохнуть. Это может помочь, — задумчиво произнесла Луна. — Ложись спать. Уже поздно.
— Я не хочу спать, я хочу всё вспомнить. Хочу, чтобы все показали мне свои воспоминания, и я могла понять…
— Всему своё время, Гермиона.
***
Выглянув из своей палатки, Драко взглянул на палатку Грейнджер на другой стороне лагеря. Двадцать минут назад он заметил, как ушла Лавгуд, и с тех самых пор колебался, поддаться ли желанию увидеть Грейнджер. Наконец решившись, он осмотрел лагерь, убедился, что вокруг ни души, и быстрым шагом направился к её палатке.
Быстро нырнув внутрь, Драко взглянул на Грейнджер и, лишь убедившись, что она спит, осмелился подойти ближе. Он с упоением разглядывал ее, сердце бешено колотилось; первый раз за три месяца ему выпал шанс хорошенько рассмотреть ее без бинтов, пока никто не видит. Грейнджер выглядела так же, как и при последней их встрече — незадолго до того, как её пленил Родольфус, за месяц до падения Волдеморта. Густые волосы были всё так же растрёпаны, гладкая кожа — слегка тронута загаром, а губы, которые он целовал бесчисленное количество раз, по-прежнему напоминали лук Купидона.
Драко бы всё отдал, чтобы увидеть её глаза; чтобы убедиться, что они по-прежнему сияют медово-ореховым светом. Но разбудить её сейчас означало разрушить этот краткий миг спокойствия, да и волновать её Драко не хотел.
С тех пор как Гермиону освободили из плена Лестрейнджей, он отчаянно желал украсть хоть пару минут рядом с ней, но постоянно отговаривал себя, мотивируя это тем, что так ему будет труднее от неё отказаться. Да и Гермиона вносила свою лепту: не хотела оставаться с ним наедине и смотрела на него тем самым холодным взглядом времён Хогвартса, от которого Драко за последние три года уже успел отвыкнуть.
Но… слова Блейза мучили его уже несколько дней, и прийти нужно было обязательно… хотя бы для того, чтобы их проверить.
Подойдя к кровати, Драко протянул руку к Гермионе и, поморщившись от боли, замер. Он чувствовал тёплое дыхание на своей ладони, кончики пальцев начало покалывать от желания коснуться лица.
— Позови меня, — прошептал Драко. — Давай же, Гермиона…
Она пошевелилась, и он резко отдернул руку и потянулся за палочкой, опасаясь, что придётся быстро уходить под дезиллюминационными чарами. Но Гермиона лишь слегка наклонила голову и глубоко вдохнула, будто принюхиваясь.
— М-м-м… — простонала она во сне. А затем: — Драко…
От облегчения, волной прошедшего сквозь Драко, стало почти больно, и он тяжело сглотнул. Но тут же вновь упал духом, словно вечный пессимист. Сделав пару отрезвляющих вдохов, он напомнил себе, что подсознание и сознание, хоть и связаны, далеко друг от друга, как ветер и море.
Но надежда еще оставалась. Воспоминания захлестнули Драко — воспоминания о том, как Гермиона произносила его имя так в последний раз.
***
Он грубо толкнул её к столу, сбрасывая бумаги на пол. Затем посадил на столешницу и, быстро встав меж ног Гермионы, прижал к себе, локтями смахнув все остальное.
— Тише, — посмеиваясь, прошептала она, — ты всех перебудишь.
— Да плевать я хотел, — пробормотал Драко, скользя губами по её шее. — Нарочно затянула совещание, коварная ты ведьма. Вот ведь зараза.
— Ничего подобного! — возразила Гермиона и выгнулась, в то время как Драко уже расстёгивал её кофту. — Меня забавляет твоя уверенность в том, что я умею тебя дразнить.
— Чушь какая, — проворчал Драко, одним движением стягивая с неё кофту, блузку и лифчик. — Я же тебя знаю, Грейнджер.
Гермиона улыбнулась и, ухватившись за край его футболки, стянула её. Затем нежно прикусила чувствительное место чуть выше ключицы и провела ногтями вниз по животу. Драко вздрогнул и, поцеловав её в шею, прикусил сосок — Гермиона выгнулась, сдаваясь горячим губам.
Драко нащупал застёжку джинсов, и Гермиона приподнялась, ощутив, как он упирается возбуждённым членом ей в колено.