— Это что, твоя новая кофейня?! — догадывается сразу и улыбается широко и искренне, когда я киваю. — Боже, Демид, как это здорово! Ты такой молодец, что построил целую империю.
Эта девушка… Она с ума меня сводит. В самом хорошем смысле этого слова. Я до этого дня не знал, как это — смотреть и не видеть ничего вокруг. А сейчас знаю. Я правда никого не вижу больше, кроме Еси и ее горящих глаз. Она светится!
— Да, новое помещение. Что скажешь? — отмираю и иду следом за Есей, которая решает сделать обход. Она смотрит в окно, трогает стены, пристально рассматривает каждый уголок, словно оценивает. Проявляет интерес, что меня подкупает еще сильнее. Неужели моя мечта сбудется?
— Я была в двух твоих кофейнях, — говорит малышка, словно немного волнуясь, — и мне очень нравится, как ты их обустраиваешь. Я вижу и чувствую, что это всё твои идеи, а не дизайнерские, просто потому что в каждой мелочи чувствуешься ты. Но… ты не думал разнообразить немного интерьер?
— Предлагай, — усмехаюсь, усаживаясь на единственную поверхность в этой помещении — подоконник.
— Я, наверное, лезу не в свое дело, да?
— Просто поделись мыслями со мной. Пожалуйста.
— Ладно, — выдыхает и улыбается, усаживаясь рядом. — Просто я подумала, что тебе нужна изюминка. Что, если сделать каждую кофейню своего цвета? Не нужно менять стиль, нужно просто окрасить каждую в свой цвет. Обивка стульев и диванов, шторы, плафоны на лампах и салфетки на столах. Этого будет достаточно, чтобы принести свежести. Например, это помещение можно сделать лавандовым. А то, где мы были впервые — нежно-салатовым. В центре, где я была одна, словно просится нежно-голубой.
— Есь, — улыбка сама собой на губах тянется. Я не могу поверить своим ушам. Я не могу на нее насмотреться, я не могу… Да я жить без нее не могу, боже.
— Что? Я лезу не в свое дело, да? Прости! Мне не стоило. Я просто поделилась, я не хотела чтобы ты подумал, что…
— Есь, выходи за меня замуж, — говорю от чистого сердца и с улыбкой вижу, как Есения застывает, так и не договорив предложение.
— Что?!
Глава 27. Еся
— Что?! — застываю, открыв рот. Чуть с подоконника, на котором мы сидим, не падаю, от его неожиданного предложения.
Это шутка такая? Если да, то она совершенно не смешная. Мне двадцать семь, со мной так шутить уже года три точно нельзя. Я хочу замуж! Я хочу замуж, семью, детей и скандалы из-за разбросанных у кровати носков. А не дурацких шуток по этому поводу.
Смотрю на Демида и понять не могу, за что он так со мной? Знает же, что я одинокая. Знает, что даже кота в его честь назвала, потому что страдала, как дура. А теперь издевается.
Встаю с подоконника, хочу уйти. Как — понятия не имею, потому что даже не помню, в какой район города мы приехали. Но уйти нужно. Даже просто прогуляться и воздухом подышать, а потом плакать полночи из-за слишком жестоких шуток.
Но я и шага сделать не успеваю, как Демид хватает меня за запястье и притягивает к себе. Не встает, только чуть шире разводит ноги, устраивая меня между ними. Его голова на уровне моего живота — тут очень низкие подоконники и огромные окна, — а руками он обнимает меня за бедра, не давая уйти.
Не опускаю голову, чтобы не смотреть в его глаза. Смотрю на улицу. Там пасмурно и, кажется, собирается дождь. Наблюдаю за ветками деревьев, качающимися от ветра, а на Демида так и не смотрю.
— Я понимаю, Есь, — начинает он, и я задерживаю дыхание. Это сложно как-то всё очень, — что это неожиданно для тебя, и что мы встретились только вот-вот. Но я правда понял, что потерять тебя было худшей в мире ошибкой. А делать ошибок я не хочу больше. Я тебя люблю, Есенька, сильно и по-настоящему. Подумай над моим предложением. И прости, что я без кольца. Просто как-то резко понял, что мне на самом деле нужно от этой жизни.
Я не дышу. Всё время, что он говорил, я не сделала ни единого вдоха.
В глазах стоят слёзы, а руки дрожат, словно меня подключили к проводам.
Это правда? Он снова шутит, или это изначально шуткой не было?
Пытаюсь сделать спасительный вдох, но грудь словно тисками сжимает. Слёзы падают и катятся по щекам. Стираю их тыльной стороной ладони и наконец-то вдыхаю, одновременно с этим громко и жалобно всхлипывая.
— Малыш, — тут же оживает Демид, поднимая голову. До это он говорил всё в район моего живота, тоже в глаза не смотрел. — Почему ты плачешь? — тянет меня за руку и усаживает на свое колено, и меня прорывает. Начинаю плакать еще сильнее, обнимаю Демида за шею и реву белугой, хотя сама не понимаю, чего реву. — Ты так сильно не хочешь за меня замуж? Я помню, что ты просила время, но давай оно будет для раздумий о более важном шаге?
— Я не верю, что ты говоришь это всё серьезно, — всхлипываю ему в шею, цепляясь пальцами за спину.
— Я вообще парень серьёзный. Тем более, такими вещами не шутят. И еще… Дай руку.
Он ссаживает меня со своих колен и ведет себя так непринужденно, словно вообще ничего особенного не произошло только что. Как будто не он всерьез рассуждал о предложении выйти за него замуж. С ума сойти можно.
Берет мои пальцы, переплетая со своими, и ведет в середину помещения, останавливаясь лицом ко мне.
— Вне зависимости от того, что ты мне ответишь сегодня или тогда, когда ты решишь дать ответ… Я хочу, чтобы это, — он обводит рукой помещение, — стало твоим. Будь сердцем этой кофейни, сделай здесь всё так, как тебе нравится. Если захочешь, назовем иначе и откроем другую сеть, еще одну, твою. Только не отказывай мне, пожалуйста.
— В чем? — шепчу хрипло. Его предложения меня с ума сведут, честное слово.
— Ни в чем, — усмехается, но нервно. Я вижу, как он волнуется, и понимаю, что он всё говорит серьезно. Не шутит, не пытается надо мной издеваться, не говорит глупости. Он делает всё абсолютно серьёзно. Зовет меня замуж и предлагает стать хозяйкой кофейни. Боже… Мне срочно нужно на воздух, я упаду в обморок сейчас!
— Дем, я…
— Ты можешь на любой из вопросов ответить когда будешь готова, — сразу перебивает меня он и снова берет за руку, — а сейчас пошли быстро в машину, пока не начался ливень.
Мы выбегаем из кофейни буквально секунд за десять, всё-таки попадая под мелкий дождь.
И отчего-то лёгкость такая… Не знаю. С одной стороны мне очень страшно. Все эти неожиданные предложения… Сердце от них выпрыгивает из груди и в горле пересыхает.
— А можно тебя украсть сегодня? — спрашивает Демид, поворачиваясь ко мне лицом. Смахиваю успевшие намокнуть пряди со лба и щек и застываю снова. Сегодня полнолуние? Или что? Демид берет меня за руку и наклоняется ко мне, касаясь кончика носа своим. А потом тихо-тихо шепчет: — Пожалуйста.
— Только хотя бы к полуночи нужно быть дома. Коту нужно дать корма.
— Обещаю до двенадцать доставить Золушку к дому, иначе карета превратится в тыкву, а принц в обычного оболтуса.
— Ты не оболтус, — закатываю глаза.
— Ну а кто? Только оболтусам отказывают в женитьбе.
— Я не отказывала! — говорю эмоционально, а потом вдруг понимаю, что он говорил это специально, чтобы вывести меня на разговор и эмоции. Засранец, сидит улыбается, пока у меня сердце из груди вылетает.
— Так ты согласна?
— Дём, я… — Я, блин, не знаю, что сказать.
— Ладно, — он кивает, но я вижу, что грустит. Он со всеми вокруг холодный, а со мной все эмоции наружу, как провода оголенные. — Прости, что пристаю с этой темой. Просто впервые в жизни понял, кого хочу видеть рядом с собой до конца дней и с кем хочу рожать детей, поэтому и волнуюсь.
— Дем, я вряд ли смогу помочь с детьми, — говорю как на духу, доверчиво открывая всю правду. Нет, ну а что? Раз уж у нас пошли разговоры о браке, то он должен знать всю-всю правду обо мне.
— В каком смысле? Ты не хочешь детей, или…
— Я не могу, — слёзы, только высохшие, снова собираются под веками. Мне тяжело и больно об этом говорить, но я должна открыться. Я не могу тянуть с этой правдой, такое нужно обсуждать на берегу, а не после десяти лет свадьбы. — Я не то что бесплодна… У меня пару лет назад начались проблемы с женским здоровьем. Я не буду тебе рассказывать всех подробностей, но мне делали операцию и анализы у меня так себе. Мне говорили, что нужно родить, пока не поздно, если я хочу детей, но мужчины рядом не было, а для себя я банально боялась. Вдруг не сумела бы воспитать и справиться? В общем, чем дальше, тем сложнее. Сейчас шанс забеременеть катастрофически низок, а выносить и вовсе практически нулевой. Шансы, конечно, всегда есть, но я совсем не та девушка, что подарит тебе толпу детей как только ты, или даже мы оба, этого захотим. Вот так…