Сгинули в вечность первые часы, когда демона охватило отчаяние. Отойдя от Порога на приличное расстояние, Краз, как и советовал Джордано, прислушался к сердцу. Вот тут-то его и накрыло. По равнодушному стуку за ребрами Кразимион понял, что как минимум пятнадцать лет подсказке не бывать, и ему придется скитаться по незнакомым землям.
Перед демоном во всей очевидности встала закавыка – как убить время? Возвращаться на Обратную Сторону не хотелось. Пещера в Красных горах ничуть не лучше копны сена в покосившемся сарае. Решив, что новое, пусть и неизведанное, гораздо лучше привычного, но сопровождаемого страданиями, Краз, зарывшись в мерзлую солому, уснул.
Ему, жителю мира, где непрерывно идут извержения вулканов, а гейзеры выстреливают в небо кипятком, ночью было непривычно зябко. Демон, способный испепелить одним прикосновением к своей коже, кутался в черный плащ, словно жалкая летучая мышь в свои крылья.
Утром продрогший Кразимион был далек от хорошего настроения. Но что значила болезненная ломота в суставах по сравнению с долголетней изматывающей тошнотой? Сделав ряд резких выпадов на манер драки с невидимым противником, скиталец почувствовал себя лучше и теперь шагал, гордо расправив плечи. Стылый воздух приятно холодил разгоряченное тело, а вырывающиеся при дыхании облачка забавляли.
«Что за странности здесь творятся? – удивлялся Краз, раздувая щеки. – Похоже на дым, а дымом и не пахнет!»
Навстречу по ухабистой дороге шла повозка, которую тянул ослик. Бедолага тащил не только телегу, груженную овощами, но и седока – пузатого монаха, укутанного в шерстяной домотканый плащ. Бойкая собачонка с закрученным колечком хвостом трусила рядом.
Демон обладал завидным зрением, поэтому издалека заметил, что монах время от времени прикладывается к фляге, выдолбленной из миниатюрной тыквы.
Плотнее запахнув длинный плащ и надвинув на лицо капюшон, Краз прибавил шаг. Его рука сжимала кинжал, готовый вонзиться в горло монаха, если тот распознает в нем гостя с Обратной Стороны. Нельзя, чтобы человек поднял ором всю округу.
Был и другой способ утихомирить кричащего - применить демонический поцелуй, который на некоторое время отшибет память и позволит скрыться.
Взглянув на пухлые губы монаха, влажные от только что выпитой сивухи, чей острый запах мог лишить обоняния на долгие годы, демон скривился. «Нет, лучше убить».
Но на его удивление, телега проехала мимо, а монах и бровью не повел в сторону странного путника. Лишь собака жалобно заскулила и, поджав хвост, трусливо спряталась за колесо.
Краз в очередной раз призадумался. Монах, хоть и находился в легком подпитии, не мог не заметить его исполинского роста и демонического света в глазах.
Отвлекшись на размышления, новоявленный скиталец со всего маху попал ногой в глубокую лужу и теперь стоял по щиколотки в ледяной воде. Он оторопело смотрел на свое отражение. Вернее, на то место, где оно должно быть. Во взбаламученной жиже виднелось лишь пляшущее небо.
Отбежав на безопасное расстояние, собака все-таки облаяла незадачливого демона. Монах же, обернувшись посмотреть, на кого ярится псина, лишь недовольно цыкнул. Его сонный взгляд равнодушно скользнул по лицу Кразимиона и обрел осмысленность только тогда, когда любимая фляга соскользнула с колен под колеса телеги.
- Ах, чтоб тебе! – выругался монах, останавливая ослика. Горестно повздыхав над раздавленной бутылью, служитель Пресветлого еще раз обругал собаку, погрозился ей прутом и, взгромоздившись на телегу, продолжил свой путь.
«Вот это да! – Демон скинул капюшон с головы и вдохнул полной грудью. – Я невидим! Выходит, только собаки чуют мое присутствие! – Выбравшись из лужи, Краз пошел резвее, улыбаясь самому себе. - Нынче же ночью заночую в тепле».
Возникшие чуть позже сомнения, что монах не разглядел его, поскольку был пьян, еще немного помучили. Ровно до тех пор, пока демон не встретил крестьянок, несущих с реки ведра с водой, а потом и целый отряд всадников в латах, неспешно едущий по своим ратным делам. И никто из них не увидел чужестранца, лишь лошади пугливо всхрапнули, да кошка, бежавшая вдоль глиняного вала, вдруг застыла, проводив долгим взглядом.
Нищета встающих на пути деревень не позволила демону заночевать в них.
«Еще вшей или блох наберусь, - брезгливо передернул он плечами, сунув нос в халупу, где люди жили вместе с животными. – Уж лучше на свежем воздухе».
Но к вечеру воздух стал настолько свеж, что промокшие ноги одеревенели и отказывались идти дальше трактира, чьи маленькие окна неярко светились в сумраке.